Он снова сплюнул.
— Так вот, получается, наш дружок-то мастер. Кто бы мог подумать, а?
Пятнадцать пар глаз уставились на Икбала.
— Это правда? — спросили мы.
Икбал покраснел до ушей.
— Не знаю, — пробормотал он.
— Да знает он, знает, — сказал Карим, — он уже такой ковер делал. Хуссейн говорил, я слышал.
— Что, правда? Правда? — принялись спрашивать все в один голос.
— У меня было три хозяина до Хуссейн-хана, — ответил Икбал, — и да, для одного из них я делал такой ковер.
— И как же у тебя получилось?
— Не знаю. Я просто повторил рисунок, который мне дали.
Мы молчали несколько минут, обдумывая то, что услышали.
— Но если это так, — сказал мальчик, который с семьей бежал из Индии и немного заикался, — почему тогда твои прошлые хозяева тебя продали?
— Я не знаю, — снова пробурчал Икбал.
Было видно, что он стесняется всей этой истории и ему неприятно, что зашел этот разговор.
— А ты, Карим, ты же у нас все знаешь, — не слышал, почему его продали, если он такой особенный?
Карим надулся как индюк:
— Я-то знаю, но вам не скажу. Хозяин мне доверяет и не любит, чтобы я болтал направо и налево.
Тут Карим надулся так, что стал круглым как шар, и тогда мы сказали: «Смотри лопнешь!» — ну он и разозлился! Потом, когда все снова утихли, мальчик с очень темной кожей, который видел море, потому что был родом с юга, поднялся с бортика колодца, где сидел все это время, и подошел к нам.
— Раз так, — сказал он, — хозяин спишет твой долг. Если этот ковер и вправду так много стоит, то он точно простит тебе долг.
Мы все кивнули в знак согласия. Никому из нас еще так не везло.
— Можете не сомневаться! — воскликнул Карим. — Вы бы видели, как Хуссейн-хан боится, что Икбал не успеет закончить вовремя, или что узор выйдет недостаточно хорошим, или что он допустит где-нибудь ошибку и ковер придется выбросить. Он точно простит ему долг, если ковер выйдет что надо. Хуссейн — справедливый хозяин.
В этом многие из нас не были так уж уверены. Но все смотрели теперь на Икбала другими глазами, и почти все с завистью: у него-то точно все получится.
— Он не спишет мне долг, — медленно сказал Икбал. — Прошлые хозяева тоже этого не сделали. Долг выплатить невозможно.
Поднялся хор возмущенных голосов: зачем тогда мы работаем с утра до ночи? на что нам теперь надеяться? и кем он себя вообще возомнил, этот Икбал, — в конце концов, он новенький, да еще и самый везучий, какое у него право так над нами издеваться? Даже Салман и Али, которые слышали ночной разговор, считали, что он говорит неправду.
— Ты все врешь! — крикнул ему Али со слезами на глазах.