– Что вы на меня так смотрите, голубки вы мои зацелованные? Это я на вас смотреть должна, причем еще с большим удивлением, – сердито парировала корсиканка. – По подсчетам моим получается, что родить, герцогиня, вы должны будете где-то в середине февраля, в самый разгар здешней зимы. И до весны вчетвером в холодном шалаше, дай бог продержаться.
– А почему ты решила, что я… должна буду рожать… в феврале?.. – растерянно пробормотала Маргрет.
– Да, почему? – столь же неуверенно поддержал ее Рой.
– Почему в феврале? – лукаво переспросила многоопытная корсиканка. – Ну, я могу и ошибиться. Но если это произойдет в конце января или в начале марта, изменится в нашей жизни немногое. Правда, лучше бы в марте, все же ближе к теплу. А там ведь каждый день будет на счету.
– Постой, постой! При чем тут «в январе», «в марте»? Почему ты вообще решила, что я должна?.. – еще больше смутилась Маргрет, удивленная тем, что Бастианна заговорила об этом в присутствии Роя, а не наедине. – Еще ведь ничего… Мы с тобой раньше об этом ни слова… И как ты можешь знать?..
– Что ж тут знать? – изумилась Бастианна. – Теперь оно с каждым днем все виднее.
Опешив от неожиданности, Маргрет ошалело уставилась на свой живот, затем на Роя и вновь на живот.
– Были бы мы во Франции или хотя бы в Канаде, – оно бы ничего… – виновато, извиняющимся тоном произнесла Бастианна, как бы оправдываясь за то, что решилась заговорить на столь деликатную тему. – Но тут, на этом ледяном, диком острове…
– Так ты что, уже?.. – осипшим от простуды голосом спросил Рой. Ужение под ливнем бесследно не прошло: он основательно простудился: голос осел, появился кашель, и Бастианна даже несколько раз трогала его лоб, опасаясь, что все это кончится постельным жаром.
– Вам бы лучше знать, мой досточтимый медикус, – хотя и с ехидцей, но все же довольно робко, чувствуя свою вину за то, что ставит его, себя и Бастианну в сложное положение, ответила герцогиня. – Я пока что ничего такого не ощущаю. Но если это действительно так, то даже представить себе не могу, что будет… Если, конечно, к тому времени какой-либо корабль не снимет нас с этих скал.
Почти на полчаса в «форте» воцарилось гнетущее молчание. Каждый из островитян с тревогой думал о том, насколько осложнится их и без того несладкая жизнь, когда придется принимать роды и выхаживать малыша. Но вслух никто ничего не говорил.
Не выдержав этого тягостного молчания, Рой сунул в ножны меч, вооружился ножом и арбалетом.
– Куда ты собрался? – встревоженно спросила Маргрет.
– На Гусиное озеро. В такую погоду гуси, должно быть, сидят на берегу; попытаюсь хотя бы парочку подстрелить.