Выйдя из каюты, Рой увидел, что вторую мачту, все еще удерживающуюся у судна благодаря нескольким канатам, перебросило так, что она легла вдоль остатков корпуса. Мгновенно выхватив нож, Рой сумел отрезать метров пять каната. Затем, с трудом передвигаясь по палубе, вновь перебрался за каюту и обвязал одним концом выступавшую из разломленного угла балку. Маргрет он выводил из каюты почти силой, уже на ходу объясняя, как вести себя и что делать. Убеждать или заставлять ее просто не было времени.
Намотав на левую руку конец каната, д’Альби прыгнул в прорвавшуюся между мысом и бортом судна, и ими же пригашенную волну, и она тут же понесла его к берегу.
Прежде чем отпустить канат, Рой заметил, что на прибрежный холмик волна выкатила обломок неширокого бруса. И его осенило. Он вспомнил, как в детстве, в имении дяди, его двоюродные братья обвязывали свисающими с дерева веревками такой же кусок деревяшки и устраивали качели. Как можно прочнее обвязав брус, он, пересиливая грохот волн, крикнул Маргрет, чтобы она тянула канат и прыгала.
Волна накатывалась за волной, но покинуть остатки палубы Маргрет все не решалась и не решалась. И лишь когда, совершенно охрипший от крика, Рой в отчаянии вновь начал входить в океан, женщина увидела его при вспышке луны и поняла, что дальше тянуть с прыжком нельзя. Обхватив руками брус, она что-то прокричала и бросилась в воду.
Весь остаток вечера и всю бесконечно долгую грозовую ночь они провели под кроной старой ели у прибрежного валуна, хоть как-то прикрывавшего их от морского ветра. О том, чтобы попытаться развесит при этом потопе огонь, – не могло быть и речи. Кое-как выкрутив одежду, они укутались в такие же промокшие козлиную шкуру и кожаную куртку капитана «Бригитты» и молили Бога, чтобы поскорее взошло солнце.
Под утро они задремали, а когда проснулись, увидели, что солнца нет и что день обещает быть холодным и хмурым. Ливень прекратился, но дождь все еще моросил, и океан по-прежнему немилосердно штормило.
Дрожа всем телом, островитяне взошли на прибрежный холм и замерли: там, где еще вчера чернели очертания корабельного остова, взлетало на прибрежных волнах несколько жалких обломков. Основную же массу разломанного корпуса унесло за ближайший риф.
– Не будем проклинать океан, – по-монашески упредила вспышку отчаяния Маргрет. – Поблагодарим его за ту щедроту, которой он нас одарил.
– Конец этого благодарения должен прозвучать заповедью: «Одаривая, не погуби!»
Решаться на дальнейшее плавание они пока что не могли. Сколько продлятся этот шторм и дождь, предсказать было трудно. Поэтому у них оставался только один выход: собрать «пожитки», которые они способны унести, и двигаться в сторону фиорда, в сторону «форта».