то выходит, когда Люк произносит:
— Доброе утро, миссис Хадсон! — она отвечает, и когда цокот каблуков удаляется, я
смотрю вверх.
Я страшно унижена.
— Прости, — говорю я, пока Люк заводит меня в пустой лифт и нажимает кнопку
пентхауса.
— За что?
— За все. В частности за то, что выгляжу как пьяная шлюха, в глазах твоих соседей.
— Ты не выглядишь как шлюха. В любом случае, не такая, какую я привел бы.
Я смотрю на него и слезы, вот-вот, хлынут из глаз, но я борюсь с ними.
— Эй, эй, — он преодолевает пространство между нами и вытирает слезы пальцами. — Я
шучу.
— Не надо, — я отстраняюсь. — От меня ужасно воняет.
И все же, он притягивает меня к себе и целует в макушку.
— Так и есть, — соглашается он. — Но мне все равно.
Мы вместе принимаем душ, но всю работу делает Люк, настаивает на мытье волос и трет
меня от головы до пят. Когда мы заканчиваем, он дает мне зубную щетку, уже с
нанесенной зубной пастой и возвращается со стаканом апельсинового сока и двумя
таблетками Адвила, прежде чем завернуть меня в одеяло, абсолютно голую.
Я думала, что он тоже ляжет в постель, но он застегивает пуговицы отглаженной серой
рубашки.
— Ты идешь на работу? — стараюсь сдержать уныние в голосе.
— Да, тем из нас у кого нет похмелья, нужно работать, — он набрасывает синий галстук и
начинает завязывать его в идеальный узел.
— Отлично, оставь меня здесь и иди на работу. Уверена, у тебя куча назначенных женщин, которые только и ждут, когда ты их осмотришь, — полагаю, я провалила попытку
сдержать нытье при себе.
Люк только ухмыльнулся:
— Спасибо, что напомнила, — говорит он и открывает прикроватную тумбочку. —
Сегодня, мне нужно взять презервативы.
— Зачем? — мгновенно, встревожилась я. Мы не пользовались презервативами со Дня
Благодарения. Он больше не доверяет мне после того, как я отрубилась вчера?
— Сколько раз, тебя стошнило сегодня,— он делает паузу. — До сих пор?
— Три.
— Ты пила таблетки сегодня?
— Да, — я начинаю понимать, куда он клонит. — Так что, ими меня уже стошнило, — я
плюхаюсь обратно на подушку и смотрю в его сторону. — Ты мой идеал.
— Почему это? — он пожимает плечами. — Тем, что мой член слишком большой для
твоей узкой киски и я должен растягивать тебя каждый раз, когда мы трахаемся?
Даже с похмелья, кровь приливает к моему центру, и я извиваюсь под одеялом, сжимая
бедра.
— Софи?
— А, что? — я сосредоточена только на том, как бы не начать потирать себя под одеялом, поэтому, прослушала все, что он сказал.
— Почему я идеал для тебя? — он наклоняется и целует меня в лоб, затем поднимается и
поправляет часы на запястье. Он улыбается и переводит взгляд туда, где под одеялом