— Всего двадцать четыре часа на поиски?! — возопил я у выхода. — Зачем же, Рябов, вы сами загоняете нас в угол?
Сыскарь перещелкнул затвор именного браунинга:
— Лимит времени придаст ускорение.
3.
Бобби в массивных полицейских шлемах подозрительно на нас косились. Видимо, наши шотландские конспиративные юбки вызывали у них воспоминания о взрывниках Белфаста.
И тут в уши ударила похоронная музыка.
— Кого хоронят? — на чистейшем английском языке спросил Рябов.
— Русского банкира Березуцкого, — ответил гробовщик.
— Петра Петровича? — изумился я, акушер Кусков.
Гробовщик почтительно наклонил голову.
Рябов толкнул меня:
— Петя, вы помните недавний крах банковского синдиката «Россия-Фигаро»?
— Как же это забыть?
Мы скорбно последовали за глухо заколоченным полированным гробом.
Запашок от него шел на редкость отвратный.
— Но причем здесь скрипка Холмса? — спросил я инспектора.
Рябов лишь поджал обветренные на лондонском ветре губы.
4.
Размах поминок банковского магната П. П. Березуцкого безусловно потряс. Выставлено дюжина бочек ядреного пива «Летучий голландец», пара бочек паюсной икры и дюжина ведерных баклажек квашеной русской капусты.
Гости гудели пчелиным роем.
Сама английская королева, одетая просто, как кухарка, зато с поразительным вкусом, как истинная королева, почтила своим вниманием безвременно почившего финансиста.
— Жаль, Петра Петровича, — тихо произнесла королева, вытирая свой носик кружевным платочком. — Жаль русского медведя!
Уже знакомый нам английский гробовщик робко подсел к нам.
— Я вижу, вы знали покойного? — спросил он.
Рябов кивнул.
— Меня зовут Джон, — продолжал могильщик. — Я, как и вы, шотландец. Только мое ремесло не позволяет мне носить клетчатую юбку. Она весьма легкомысленна. Учитывая современные нравы.
— Прежде всего, выпьем за родную Шотландию! — молодо блеснув глазами, воскликнул я.
— За Шотландию! — инспектор покосился на меня не без изумления.
Мы хлопнули по тройному виски.
— Так вот, о покойнике… — крякнув, продолжил гробовщик. — Вы заметили, что его гроб заколочен наглухо? Помяните мое слово, здесь что-то нечисто! К тому же, от покойника разит черноморскими бычками.
И тут случилось непредвиденное…
Инспектор схватил могильщика двумя пальцами за сонную артерию.
Гробовщик склонил седую голову на баклажку с русской капустой.
5.
Тут из-за парчовой ширмы раздался шопеновский плач скрипки.
О чем она рыдала?
Не знаю!
Иногда скрипка срывалась в гомерический хохот, потом опять заливалась крокодильими слезами.
Инспектор подскочил к ширме. Отбросил ее.
И что мы увидели за пологом?