P. P. S. Я отлично знаю того паренька из рекламы. Хочешь верь, хочешь нет, но это сын моей чудо-блондинки. Собственно, как раз обо мне он и думает. Как ты считаешь, он не ревнует меня к своей мамочке?
P. P. P. S. Имей в виду – обо всем этом никому ни полслова».
Я отдал письмо. Кажется, мы оба старались не смотреть собеседнику в глаза, но наши взгляды все равно встретились. Правда, сразу оттолкнулись друг от друга, как одноименные полюса двух магнитов. Гомосексуализм стоял между Ридженси и мной – его присутствие было столь же ощутимо, как запах пота, когда рядом совершается насилие.
– «Мне отмщение, и аз воздам», – сказал Господь, – произнес Ридженси. Он положил письмо обратно в нагрудный карман и тяжело перевел дух. – С удовольствием поубивал бы этих гомиков, – сказал он. – Всех до единого.
– Выпейте еще.
– От этого письма такой гнусный осадок, – промолвил он, похлопав себя по груди, – что выпивкой его не смоешь.
– Конечно, мое дело маленькое, – сказал я, – но вы когда-нибудь спрашивали себя, надо ли вам быть шефом полиции?
– К чему это вы? – Он мгновенно насторожился.
– Вам следовало бы знать. Вы ведь здесь бывали. Летом у нас в городе всегда уйма гомосексуалистов. Пока португальцы не откажутся от их денег, вам придется мириться с их поведением.
– Между прочим, я больше не и. о. шефа полиции.
– С каких же пор?
– А с сегодняшнего дня. С того момента, как прочел это письмо. Слушайте, я обыкновенный деревенский парень. Знаете, что такое для меня Сайгонский бульвар? По две шлюхи в ночь, и так десять ночей подряд – вот и все.
– Бросьте.
– На моих глазах убили много славных людей. Я не знаю никаких «зеленых беретов» с розовыми приборчиками. Хорошо, что Пангборн мертв. А то я бы его убил.
Ему можно было поверить. В воздухе словно пахло электричеством.
– Вы уволились официально? – спросил я.
Он вытянул руки, точно ограждая себя от любых вопросов.
– Я не хочу в это влезать. Меня никогда не сделали бы шефом полиции. Фактически он уже есть – португалец, который служит под моим началом.
– Что вы говорите? Так ваша должность – прикрытие?
Он достал платок и высморкался. Одновременно помотал головой вверх-вниз. Это у него значило «да». Ну и деревенщина. Наверняка и впрямь служил в Бюро по борьбе с наркотиками.
– Вы верите в Бога? – спросил он.
– Да.
– Хорошо. Я знал, что у нас получится разговор. Давайте в ближайшее время. Будем пить и беседовать.
– Ладно.
– Я хочу служить Богу, – сказал он. – Люди не понимают, что, если хочешь служить, ты должен иметь крепкий хребет, иначе ничего не сделаешь. Есть, например, тяжелая обязанность – мстить.