Треск прозвучал не слишком громко, а вспышка не выглядела слишком яркой, поэтому девушка сначала не поняла ничего, она по инерции (скорей-скорей, домой!) сделала еще пару шагов, словно кто неведомый толкал ее в спину… И оказалась в свете фар. Совсем близко к упавшему «хозяину».
Она опустила голову и увидела, как струйка чего-то густого и темного, выползшая из-под тела, коснулась мыска одной из ее туфелек. Над струйкой в холодном воздухе курился легкийлегкий парок.
Лишь тогда девушка смогла остановиться и осознала, что на ее глазах только что убили человека. Треск и короткая вспышка были выстрелом.
Машинально, подчиняясь привычке (а что еще оставалось делать в экстремальной ситуации?), девушка потянулась к своему карману и вытащила из него мобильный телефон.
Но люди у машин тоже не дремали, мгновенно встрепенулись, заметив припозднившуюся прохожую. Главарь, тот мужчина с властным лицом, обернулся к киллеру и показал на девушку пальцем.
Слов его девушка не расслышала, хотя находилась совсем рядом, – страх лишил ее на время слуха. Но ей и не нужно было ничего слышать, внезапным наитием она поняла, что ее тоже должны сейчас убить. Потому что она – свидетельница.
И, пока киллер поднимал руку во второй раз (точно как в кино, в замедленной съемке!), девушка, даже не вскрикнув, развернулась и молнией помчалась назад – в одно мгновение жажда жизни придала ей ускорение. И вот уже к ней вернулся слух…
Приятный, глуховатый звук мотора сзади. Едут? За ней?
Значит, на широкую улицу выбегать нельзя – инстинктивно догадалась девушка, потому что на прямой дороге машины догнали бы ее в один момент. Она старалась держаться возле домов и при первой возможности свернула в очередной темный переулок.
Каблучки ее теперь колотились об асфальт практически без пауз – дробное стаккато превратилось в непрерывное легато. Девушка нестерпимо хотела жить! Ибо в тот момент, когда пистолет поднимался во второй раз, целясь в нее уже, она поняла, что до того и не жила вовсе, что век ее был короче однодневного полета бабочки. А любовь? Господи, она же еще никого не любила даже…
Ничего не сделано. И ничего еще не сбылось. Обидно, блин!
…Она снова свернула, петляя, еще раз повернула куда-то, молнией обогнула какой-то длинный, темный, пропахший коммунальными ароматами тихий дом типа общежития – а днем он, наверное, гудит, как огромный муравейник… Перед глазами в сумасшедшем танце плясали черные и желтые круги – это ночь мешалась с мертвым искусственным светом.
Она уже очень далеко убежала от того места, где произошло убийство, она даже смогла вполне ощутить, что во времени и пространстве сумела оторваться от страшного события. Только тогда она позволила себе чуть замедлить бег… Неужели избавилась от погони?