На нашем столе уже гремел, отливая золотом, целый оркестр кружек. И само собой, мне пришлось улыбнуться двум Костиным сослуживцам, один из которых был кандидатом и, должно быть, не случайно имел новенькую соломенную рисовую шляпу, а другой пока что был кандидатом в кандидаты и все еще ходил без головного убора, плоский живот задрапировывал бордовой трикотажной бабочкой, а в левой руке, как холодное оружие, держал свернутую трубкой «Литературную газету». И нам бы тихонько заняться раками, но я и тут не упал перед Костей в грязь липом, не позволил себе этого. Человек — лошадь, а характер — всадник. Я заявил им всем, что какая у них наука, такое, наверное, у них и морс. Правда, взглянув на часы, я спохватился и совершенно искренне добавил, что и бог с ним, с морем, в наш-то атомный век.
Все тут перемешалось: их кружки, моя кружка, их стулья, мой стул. Поднялся шум, хотя я давно молчал.
— Так что, по-вашему, это ученые виноваты? Константин Федорович, кто это? Почему нас оскорбляют?! Послушайте, и Аральское море тоже съели ученые?.. Да плюнь ты, Леня, не порть нервы. Что он в этом понимает?.. Не поймет, Леня. После него — хоть потоп… Нет, простите, или вы, может быть, не специалист?.. Какой он специалист, Леня? Вот тут в газете какой-то кретин — вы читали, Константин Федорович? — тоже написал, что это мы во всем виноваты… Неужели вы не понимаете, что это проблема века, издержки века? Да, да, человек и природа — это проблема нашего века, и, если хотите, самая социальная проблема, с которой, уверен, мы справимся… Да что ты, Леня, он теоретик-потребитель, бабочка-однодневка. Какая удача, что он открыл нам глаза! Вот теперь рыбы будет навалом. Ура!
Я увидел на лице Кости натянутую улыбку и, чтобы выручить его, как мне казалось, поднял кружку и предложил:
— За Азовское море! За вашу науку!
Они загалдели с такой силой, что за соседними столиками поднялась тревога. А глаза Кости по-прежнему отвергали меня. Я отозвал его в сторону.
— Видишь ли, Костя, я в этом разговоре, наверное, в самом деле не ко двору. А мне, понимаешь, как раз надо уйти на часок. Я приеду домой…
Он взглянул на меня и пожал плечами:
— Конечно. Если тебе надо, конечно…
Миновав парк, я очутился на улице, по которой шли троллейбусы, увидел стеклянный киоск с цветами и на всякий случай купил несколько чайных роз, совсем свежих. Потом узнал, где находится рыбный магазин в центре, и пошел туда.
Я должен был извиниться перед Настей, если она, пусть даже из любопытства или от скуки, придет на это свидание. Ну, девочкой, конечно, она не была, но и примочкой для выведения синяков не была тоже. К тому же и синяки у меня были совсем не на теле. А самое главное, она-то при чем здесь, если мы с Костей не нашли друг друга? И безусловно, самый лучший для меня вариант — если она пошутила и ее там нет. Тогда у нас не будет осадка от неловкости, которая неизбежна.