— Знаешь, а спрашиваешь, как работает, — вмешался Виктор. — Плохо, видать, знаешь.
— Ну да... — не согласился Слава.
Света включила прибор.
— При помощи этой штуковины, — поясняла Света, войдя в роль экскурсовода, — мы подбиваем сметы расходов...
— Чего подбиваете?..
— Сметы. Не притворяйся... А впрочем... — задумчиво протянула Света, — могу тебе все объяснить по порядку. Мы обязаны помогать ученикам... Виктор, не помешаем тебе? Мы тихо... Садись, Слава, вот сюда. Шапку не держи на коленях, а повесь... Так, молодец. И слушай...
— Может, в другое время, а? — Виктор поднял голову. — Тут не ликбез.
— Это шефская помощь, Виктор, — поправила его Света. — Слава комсомолец.
— Да не слушай ты его, — мирно пробурчал Слава.
Он уселся рядом, плечо к плечу, со Светой.
— Ну, давай насчет сметы...
Света снова включила прибор, показала ученику пробитую точками ленту и разграфленные листы с колонками шестизначных цифр.
— Шестизначные... — вздохнул Слава. — Это все деньги?
Света стала объяснять. Парень слушал сосредоточенно, но все время смотрел на Свету, не сводил с нее круглых глаз...
— Давай-ка, молодой человек, шагай, — вдруг бросил из своего угла Виктор. — У нас дела сегодня.
Света поднялась. Как раз быстро прошел мимо двери шеф. За ним вышел и Виктор.
— Ладно, Славик, в другой раз, — сказала Света, — у нас действительно дела. Ну, пока!
— Я зайду еще, ладно? Извините, если чего... Слава поднялся, потоптался еще немного у двери,
глядя на Свету, взял с вешалки шапку, вышел.
— Уф, — вздохнула Света, присела устало на свой стул.
Ей хотелось плакать. Все-таки ее задел окрик Виктора. «Парнишка тут ни при чем. Это он злится на меня. Но за что?.. А кто он такой, вообще говоря, сам Виктор? Какой он?»
Какая-то совсем новая мысль, даже не мысль — ощущение чего-то главного, самого нужного сейчас ее душе вдруг охватило ее, и надо было срочно это выяснить в себе, додумать...
Но додумать не удалось... Виктор вышел от шефа — пошел к столу молча, глядя в пол, и Света сразу поняла, что он вышел другим: злым, озабоченным. Это она уже знала. Когда он вот такой: с виду спокоен, сосредоточен, губы сжаты, лишь насвистывают что-то, — значит, плохи дела, что-то случилось. Обижен, рассержен, жди беды.
Снял рывком трубку, крутанул несколько раз диск...
— Кокетничаем с молокососами? — не глядя на Свету, сказал ей издали. — А сводку и телеграммы мне, что ли, разносить? С утра лежат.
— Виктор, я вообще в таком тоне... Уж от тебя я не ожидала...
— Хватит! — взорвался Виктор. — Сейчас не до этого. Оставим личное, все эти трынди-брынди, шуры-муры...