— Болит? — Войтек сочувственно поскреб пятерней курчавый чуб.
— Болит, — кивнула Нинка, щурясь на солнце. — В пять одеваюсь, значит, бужу отца: «Папочка, поедем со мной на Дзержинку?» — «А почему не на Ленинские горы?» — говорит. Ну, опять тащусь в больницу. Врач храпит в кресле в той же позе, голову на спинку запрокинул, носом такие трели выводит соловьиные, аж голова в такт дрожит. Ну, тормошу его, дергаю, а он просыпается и мямлит: «А, это ты, Люлёк?» — «Угу»,— мычу. «Не кричать можешь?» — «Не знаю», — говорю. «Будешь кричать, вышвырну!» — говорит...
— Вышвырну? Так и оказал? Ха-ха-ха! — залился Войтек. — Вот так врач! Слабонервные, покиньте зал! Цирк! — он дрыгнул пяткой в толстом синем носке.
— Ха-ха-ха! — расхохоталась Нина.
Войтек остановил диски и нажал на пуск. Зарокотал джаз. Сквозь гул и грохот кто-то на разные голоса выкрикивал одно и то же: «Бабл ю, бабл ю, бабл ю...» — так слышалось Нине.
— А бабл ю! — заорал Войтек и подпрыгнул на тахте так, что внизу глухо охнул паркет.
— Ха-ха-ха-ха! — тряслась от хохота Нинка. — Ци-ирк! Ох, Бондаренко, ну ты и даешь! — назвала она Войтека по фамилии, по старой школьной привычке.
Фамилия у Войтека украинская, по отцу. А мать чешка из города Брно. Вот и получилось, что Войтек учился сразу в двух школах: то у матери живет в Чехословакии, ходит в тамошнюю школу, то по отцу соскучится и сюда едет, учится тут. А вот теперь, когда школу кончил, никак Войтеку не решить, где жить ему, где поступать в институт, в Праге или здесь? Ведь он очень любит обоих своих родителей, а те жить вместе не хотят, в разных странах живут. И оба Войтека любят. Да... у Войтека проблема.
— А бабл ю! — снова возопил Войтек, вскочил, перевернулся на руки и замахал в воздухе ножищами в потертых подвернутых джинсах. Сзади по ним, на толстом заду Войтека, красовалась кожаная полоска с буквами «Wrangler». Нинка в кресле, поджав ноги, жевала резинку и по-свойски любовалась потешным Войтеком, особенно близким и милым для нее сегодня, потому что напоминал ей школьные дни. Из кухни лился терпкий аромат: Войтекова мама заваривала для них чай по какому-то своему особенному рецепту.
— А бабл... — рявкнул было стоящий на руках Войтек. — Приедешь к нам в Прагу? Мы с мамой сделаем тебе вызов.
— Приеду, — сказала Нина. — Интересно, что за город?
— А насовсем останешься? — Войтек лукаво поглядывал на нее своим перевернутым лицом и бухал пятками в стену. Волосы бахромой свисали над валиком.
— Зачем же мне насовсем, — удивилась Нина. — Я же здесь живу.
— Ну, если замуж выйдешь. Ну за иностранца, скажем... — Войтек перевернутым лицом глядел на нее.