— Что? — взвилась Лиззи.
— Ты знал, что я не хочу это обсуждать! — я почти кричал.
Он же говорил все тише, но его почти шепот звучал зловеще:
— Ты не считаешь, что это предложение имеет некоторое отношение к данному обсуждению?
— Ты не имел права!
— Я не имел права? Что ты, черт побери, имеешь в виду?
И тут я на самом деле разорался:
— Ты не имел права, потому что это не твое собачье дело!
Все замерли. Его взгляд превратился в стальной — я давно уже не замечал такого за Мэттом. В глазах застыл лед, лицо стало пустым и невыразительным.
— Вот, значит, как. Поверить не могу, что не понял этого раньше.
Он встал и направился на выход.
— И что это означает? — У меня получилось сбавить тон. Почти. Лиззи выглядела ошарашенной и, подозреваю, из-за меня. Брайан елозил на стуле. О чем думала мама, я так и не разгадал.
— Мне следовало сообразить, что происходит. Ты провел черту, не так ли? И я не должен ее пересекать. Проходит она, вероятно где-то около двери в спальню.
Брайан вскочил, схватил тарелки, которые подвернулись под руку, и рванул на кухню. Мама и Лиззи не сдвинулись с места. — Ты сладко поешь, но истина в том, что ты до сих пор стыдишься себя, а заодно и меня.
— Нет!
— Да! И не прикидывайся, что не понимаешь, о чем я сейчас говорю. Думаешь, я не заметил, что мы больше не можем даже выйти куда-нибудь поужинать? Конечно, ты принял свою ориентацию, но лишь потому, что живешь в гребаном пузыре. Как только дело доходит до реальности, ты прячешь голову в песок.
— Это несправедливо.
— Справедливость? Ты хоть представляешь, с чем я столкнулся из-за тебя на работе? Хоть на миг задумывался? Какая там справедливость? Я просил тебя приложить хоть немного усилий ради меня, но ты даже слушать не хотел. И у тебя хватает наглости говорить о какой-то там справедливости? Ты говорил о том, чего тебе хочется, но у тебя кишка тонка отстоять свои убеждения.
— Подожди, — я оторопел.
Но он уже пошел вразнос:
— И теперь эта работа. Я видел, как ты занимался с учениками, знаю, как тебе нравится преподавать. Но ты собираешься упустить свой шанс, чтобы не иметь дел с несколькими фанатичными родителями и мудаковатыми подростками. Ты намерен проработать в магазине до конца дней просто из-за того, что там тебе не придется столкиваться с остальным миром. Давай, тверди себе, что ты делаешь это, потому что семья в тебе нуждается, только это фигня. Ты трус — вот в чем дело.
— Ты закончил? — спросил я ледяным тоном.
— Да. Определенно я разделался с этой дерьмовой ситуацией. — Он повернулся и вышел, хлопнув дверью.