|
| Oh, ye abolition fanatics! why do ye clamour against it? | О вы, фанатики, стремящиеся к уничтожению рабства! Почему вы восстаете против него? |
| Know ye not that some must suffer-must work and starve-that others may enjoy the luxury of idleness? | Разве вы не знаете, что одни должны страдать, должны работать и голодать, чтобы другие наслаждались роскошью и бездельем? |
| That some must be slaves, that others may be free?" | Разве вы не знаете, что одни должны быть рабами, чтобы другие были свободными?" |
| Such arguments-at which a world might weep-have been of late but too often urged. | Эти речи, несущие страдания миллионам, за последнее время раздаются слишком часто. |
| Woe to the man who speaks, and the nation that gives ear to them! | Горе человеку, который произносит их, и нации, которая их слушает! |
| The planter's high spirits were shared by his party, Calhoun alone excepted. | Хорошее настроение плантатора, казалось, разделяли все его спутники за исключением Колхауна. |
| They were reflected in the faces of his black bondsmen, who regarded him as the source, and dispenser, of their happiness, or misery-omnipotent-next to God. | Оно отражалось на лицах невольников, которые считали Пойндекстера источником своего счастья или несчастья -- всемогущим, почти как Бог. |
| They loved him less than God, and feared him more; though he was by no means a bad master-that is, by comparison. | Они любили его меньше, чем Бога, но боялись больше, хотя его нельзя было назвать плохим хозяином -- по сравнению с другими рабовладельцами. |
| He did not absolutely take delight in torturing them. He liked to see them well fed and clad-their epidermis shining with the exudation of its own oil. | Он не находил особого удовольствия в истязании своих рабов и был доволен, когда видел, что они сыты и одеты, что кожа их лоснится от жира. |
| These signs bespoke the importance of their proprietor-himself. | Ведь по этим признакам судили о благосостоянии его самого -- их господина. |