В глазах у мадам Клед стоят слезы. И однако между сыром и взбитыми сливками ей кажется вполне уместным съесть какой-нибудь фрукт.
— Нет у меня никакой цельной картины, только обрывки впечатлений, затерявшиеся в глубине памяти: бесконечное количество узелков. Не знаю, чего бы я не отдала, лишь бы развязать их, пусть не будет у меня гармоничной картины мира, было бы только ясное представление о нем. Да я пожертвовала бы и тлеющей любовью Александра ко мне, и даже своей аралией. И все-таки — знали бы вы, как я стараюсь, знали бы, как всеми силами стараюсь не читать комиксов, романов с продолжениями в газетах, скандальную хронику. Нет, мне вовсе не скучно читать серьезную литературу, и я способна в ней разобраться, но от всего серьезного в голове у меня остается одна только пена. Ничего там не запечатлевается, но нельзя сказать, чтоб там ничего и не оставалось. Как было бы прекрасно, если бы я просыпалась каждое утро с пустой головой. Мне бы тогда казалось, что я выполнила свой долг и при этом сохранила душевный покой. Но мне не удается свести воедино все, что мне известно, я смутно чувствую движение мира и беспокоюсь, будто знаю, куда он идет.
— Так и надо, Антуанетта, и «девочки» вам это скажут: моральная неудовлетворенность — это хорошо.
Она оторопело посмотрела на меня.
— И это говорите мне вы?
Я на минуту смутилась. Да, это сказала я, и даже толком не знаю, почему.
— А почему бы мне этого не говорить?
— Вы производите впечатление уверенного в себе человека.
Она уныло склоняется над каштановым джемом.
— Я совершенно измотана, все это слишком трудно, слишком утомительно. Вечно избегать кроссвордов, новостей садоводства, советов косметолога; по телевидению смотреть вместо вестернов и детективов политические дебаты; я больше так не могу.
Антуанетта заказала маленькую бутылочку розового вина, чтобы украсить обед, и бунт ее принял несколько экзальтированный характер.
— Бывает все-таки, что я не могу устоять против искушения. Ни за что в мире я бы не упустила случая посмотреть на Фреда Астэра, например, или на скромного и обаятельного Лесли Хоуарда.
И Антуанетта Клед, с растрепавшимися волосами, с выступившим на щеках румянцем, сверкнула вдруг глазами, словно старый бойцовый петух перед последним боем.
— В американских кинокомедиях тридцатых годов есть какая-то целомудренная чувственность, и это производит невероятное впечатление. О! Я хорошо знаю, что говорят девочки о фильмах такого рода: почти то же самое говорила и настоятельница монастыря, где я воспитывалась. Она думала, что когда мы смотрим эти фильмы, то рискуем забыть, что Земля есть юдоль скорби, и вообще отчуждаем от себя любовь господа. А девочки говорят, что, получая от этих фильмов удовольствие, я сама от себя отчуждаюсь. Заметьте, мне приходят в голову великолепные аргументы для спора с ними. Увы, наутро я не помню, какие мысли мне удалось собрать вечером. Да, да, собрать. Я собираю свои разрозненные мысли, как пастух свое стадо. Одна всегда куда-то ускользает. Меня из-за этого холодный пот прошибает, потому что, ускользнув, она тотчас становится невидимой и вернуть ее можно только мучительным усилием воли. Часто она так и не возвращается, мне тогда кажется, что я заброшена куда-то в пустыню, в Сахару, бреду с пастушьим посохом в руках. А случается и так, что в то самое мгновение, когда ее наконец удается вернуть, ускользает другая и мне опять нужно пускаться в погоню. Тогда я беру бумагу и карандаш, и мне удается пригвоздить ее к месту. Причем операция должна быть проведена как можно быстрее, иначе ускользнет еще одна, и теперь уже навсегда, затеряется окончательно, словно она, оторвавшись от остальных и пробыв в одиночестве, не смогла его вынести. Тогда приходится отказываться от поисков, она не вернется никогда, и я сержусь на себя, как будто сама позволила ей умереть, и принимаю твердые решения. Но даже написанная, зафиксированная, мысль, случается, порой все равно ускользает, если запись слишком обрывочная. Впрочем, даже когда я излагаю ее подробно, утром она уже какая-то остывшая, устаревшая, ненужная, и я выбрасываю свои записи вместе с пожелтевшими листиками аралии.