Вернулась маркиза, сопровождаемая двумя слугами, которые все в поту тащили клавикорды, вид допотопного пианино с открытыми струнами, который я знала только по Youtube. Еще и это. Я бы бессмертно опозорилась. Но это ничему не помогло. Маркиза приказала поставить перед инструментом табурет и показала мне, чтобы я заняла место на ней. Ободрительно она похлопала в ладоши, чтобы обратить ко мне всеобщее внимание.
— Мои дамы и господа! Сегодня у нас новый гость, юная эмигрантка из Германии по имени Анна. Она хотела бы немного порадовать нас своей игрой.
Ища помощи, я осмотрелась вокруг, но никто не сочувствовал мне. Напротив, все выглядели так, как будто были во все внимании, что только теперь заставило по настоящему переживать. Сесиль приподняла полный бокал с вином, она была заметно горда мной. Лихорадочно я обдумывала, как мне выбраться из этой западни, но ничего не пришло в голову. По крайней мере, Себастиано не было среди зрителей; он и кардинал не появились снова. Лучше всего я поскорее оставлю это позади, тогда все быстро поймут, что я не имела ничего общего с вундеркиндом.
После глубокого вдоха я начала. Звук был необычным, совсем другим, не как у пианино, но, по меньшей мере, я справлялась с расположением клавиш. Я совершенно не пыталась играть произведения, которые я учила, так как запрет все равно не позволил бы. Следовательно, я ограничилась несколькими импровизированными вариациями, которые точно не имели никакого сходства с более поздними композициями, а были лишь милым, но скучным бренчанием по клавишам.
По-видимому, посетители посчитали также, так как они не потребовали продолжения. Я специально играла тихо и не оригинально, пока на меня едва ли кто еще обращал внимание. Когда я встала после трех ощутимых минут и вежливо поклонилась, все снова углубились в беседы, включая маркизу, которая, к счастью, потеряла ко мне интерес.
Сесиль была занята тем, что очаровывала седобородого типа в золотой парче, который был приблизительно в два раза ниже нее и восхищенно рассматривал ее декольте, пока она читала ему монолог из одной из ее пьес.
Только Жак слушал меня до самого конца и был очень очарован моим музыкальным талантом.
— Как мастерски ты играешь, Анна! — поклонился он. — Позволь мне еще раз принести свои искренние извинения. Мое поведение сегодня в «Золотом петухе» было непростительным!
— Да, уже все хорошо, больше не вспоминаем об этом, — я осмотрелась в поисках. Если сегодня вечером у меня не получится поговорить с Себастиано с глазу на глаз, мои шансы на продолжение ухудшились бы.