Через день ко мне прибежал мой однокашник, капитан Масюк.
— Володя! Меня на плавбазу на Север переводят! Что делать?
Я молчал, я не осмелился сказать, что силой определенных обстоятельств, вместо меня едет он. Через месяц он уехал в Североморск, а я продолжал службу на своем корабле.
Судьба играет человеком. Вовремя и точно поданный командиру пас — и ты уже изменил свою судьбу. Вот так. А через много лет, когда я уже служил в Москве, мы встретились с ним вновь. Он уже был начальником аварийно-спасательной службы, контр-адмиралом. Его фамилия мелькала в центральной прессе: под его руководством, в очень тяжелых условиях, разминировался важный порт в Бангладеш. За пару лет до его кончины мы с ним лежали в смежных палатах Центрального госпиталя ВМФ. Он был в тяжелом состоянии, стонал, лежа под капельницей, и я часто сидел у его кровати. Мы вспоминали Севастополь, волейбол и, когда я напомнил об описанном случае, сыгравшем в моей судьбе решающую роль, он только тихо хихикал.
Как мы зарабатывали цемент
В 1958 году в Севастополе началось массовое жилищное строительство, так называемым, хозспособом. Это означало, что в строительстве участвовали все. Одни отряжали матросов на стройки, вторые — вкалывали на кирпичных заводах, получая вместо денег кирпичи. На нашу долю выпало зарабатывание цемента на знаменитом комбинате в городе Новороссийске. Мы становились к «лесной» стенке и дней десять вся команда под руководством младших офицеров и мичманов вкалывала на комбинате. Потом сутки затаривались заработанным цементом и шли в Севастополь разгружаться. На моей памяти таких походов было четыре. Однажды, сразу по приходу в Новороссийск, помощник командира Борис Афанасьев предложил:
— Слушай, доктор, пойдем вечером в ресторан, давненько нигде не были вместе. Захватим механика и боцмана.
Пойдем так пойдем. Доложили командиру о желании проветриться в славном граде Новороссийске.
— Хорошо, идите, а вы, доктор, чтоб в 23.00 были на борту.
Спорить с командиром не принято — в 23.00, значит в 23.00 и точка. В хорошем расположении духа, подкрепленным хоть небольшой, но достаточной суммой утаенных от жен денег, с большим желанием промотать их именно сегодня, дружно двинули в один из ближайших к порту ресторанов. Основательно нагрузившись и войдя в прекрасное состояние, когда все нипочем и «море по колено», стали заказывать бутылочку за бутылочкой. Особенно усердствовали помощник и боцман. Мы усердно обхаживали соседний стол, где кучковались дамы, отмечая какой-то свой праздник, приглашали танцевать. В общем, «дым коромыслом». Я был самым трезвым и поглядывал на часы, пропуская многочисленные тосты, извергаемые любителем юмора боцманом Шмидовым. Механик, как всегда, больше пил, чем ел, и от этого осовел первым, тупо уставился в заваленную горой деликатесов тарелку. К 23.00 я встал и сказал, что иду на корабль, ибо командир отпустил меня лишь до 23.00.