Да, мне казалось, что впереди обязательно будет счастливая жизнь, полная радости и любви. Боги жестоко наказали меня за детские мечты и самоуверенность. Потом, после очередного издевательства барона, мне пришла в голову мысль: «А зачем принцам так много невест? Ведь их всего двое?» Вроде бы меня это не должно было волновать, но в голове что‑то вспыхнуло тогда, озарив — в нашем округе забрали двух девочек, в соседнем одну, а сколько их насобирали по всей стране за последние годы? Где эти «счастливицы»? Чем занимаются, ведь принцы так и не женаты? Не даром ходят слухи о королевском гареме.
С прожитыми годами меняются взгляды: в двенадцать я хотела, чтобы меня забрали во дворец, прошло каких‑то неполных восемь лет, и я хочу, чтобы обо мне все забыли. А самое страшное сейчас — это оказаться особенной для королевской семьи, ведь меня после ни разу не проверяли. А мой ухажер, тот самый сын целителя и будущий маг, говорил, что свет может проснуться позже и, зачастую, он связан с превращением из девочки в девушку. Я стала девушкой в четырнадцать, появился ли во мне свет или нет, не знаю. Надеюсь, нет.
У кареты Сейм меня поразил, он первым запрыгнул в нее и я уже хотела возмутиться подобным нахальством, но не смогла выдавить не слово, наблюдая за действиями мужчины. Он перегнулся через спинку сиденья, что‑то там сделал и вот у меня небольшая кровать. Каким‑то чудом на ней оказались подушка и одеяло, я прекрасно помнила, что в дорогу ничего подобного класть в багаж не приказывала.
— Прошу, госпожа, — учтиво подал мне руку Сейм, на людях он вел себя, как подобает хорошо вышколенному слуге. Руку я приняла, забраться самой в карету, когда от недосыпания закрываются глаза — трудно, а когда они еще смотрят не на подножку, а на вожделенное спальное место — невозможно. Да и очень хотелось досмотреть спектакль «заботливый Сейм» до конца. Я не ошиблась, на этом все не закончилось, все так же нежно мне помогли разместиться на жестковатой лежанке, поправили подушку и укрыли одеялом, тщательно укутав меня им.
— На дворе лето, — насмешливо произнесла я.
— По утрам прохладно, хозяйка, — хмыкнул Сейм, огляделся на приоткрытую дверцу, порывисто наклонился ко мне и поцеловал в губы. — Спи, цветочек.
И опять я не успела ему ничего ответить. Не понимаю, как этому хаму удается так мастерски ставить меня в неловкое положение? Ну ничего, нам бы только до столицы добраться, а там… Что там будет, я придумать не успела, погрузившись в сон.
* * *
Мне снился Ланс: его нежная ладонь на моем бедре, ласковые губы, целующие мою грудь. Было так хорошо, выгнулась ему навстречу. Так хотелось почувствовать его язычок на своих сосках, но мужчина почему‑то медлил. А вот его рука стала настойчивее, она скользила по внутренней стороне моего бедра, приближаясь к кромке чулка. Жар волной распространялся за ней, мое дыхание участилось, губы приоткрылись призывно, желая получить свою порцию ласки. Мужчина не заставил себя ждать, запечатлевая на моих губах страстный поцелуй, проникая языком, властвуя надо мной и обжигая своим желанием. Я застонала и, вздрогнув от этого звука, проснулась. Ланс пропал, а вот мужчина, практически пожирающий мои губы нет. Испугалась, забилась в его руках, краем сознания в панике отмечая тот факт, что это его рука между моих ног. Паника начала заволакивать сознания, захотелось кричать, царапаться, кусаться, что я и сделала.