Когда мы только начинали встречаться, он проводил дома и в путешествиях равное количество времени, и при моих собственных частых разъездах мы виделись крайне нерегулярно. Теперь я вдруг понял, что в последние несколько месяцев он почти никуда не уезжал. Когда я был в Финиксе, мы почти каждую ночь проводили вместе.
Я не ожидал, насколько сильно буду скучать по нему, но, так или иначе, первые три недели декабря я провел в командировках – сначала в Вегасе, потом в Лос-Анджелесе. В Финикс я вернулся только двадцать второго, и на работе меня обрадовали новостями, что по меньшей мере месяц поездок у меня не предвидится. И я испустил мысленный вздох облегчения.
Сочельник я, как обычно, провел с отцом. Мы обменялись подарками и вышли поужинать, после чего сходили на полуночную мессу. Я относился к тем людям, которые переступают церковный порог не чаще одного раза в год, и то делал это лишь потому, что в канун Рождества отца никак нельзя было оставлять в одиночестве. В Рождество призраки моей матери и сестры преследовали его сильнее всего, и с каждым годом оно становилось все хуже. Я понимал, что ему одиноко, но не представлял, как помочь. После того, как он попрощался со мной глухим от сдерживаемых слез голосом, я уехал домой и в подавленном настроении лег спать.
В шесть часов рождественского утра у меня зазвонил телефон. Вытаскивая себя из кровати, я мысленно проклинал звонившего, кем бы он ни был – пока не взглянул на экран. Я увидел там имя Коула и обнаружил, что улыбаюсь.
– Да?
– Прелесть, я в курсе, что у вас страшно рано, но здесь уже четыре часа дня, и я устал ждать.
Невероятно, сколько радости мне доставило просто услышать его голос.
– Думаю, я прощу тебя.
– Я ничуть по тебе не скучаю.
– Я по тебе тоже. Пожалуйста, скажи, что ты прилетаешь домой.
– Еще десять дней. Хорошо провел Сочельник?
– Нормально, – солгал я, потому что не хотел говорить ему, как на самом деле все было уныло. – А ты?
– Сходил на базар на Елисейских Полях. Потратил кучу времени, выбирая тебе идеальный подарок, и позорно ушел ни с чем.
– Ничего мне не покупай, – взмолился я. – Просто вернись домой и приготовь мне ужин.
– Ах вот как? – спросил он шутливо. – По мне, значит, ты не скучаешь, а по моим ужинам – да?
– Я почти каждый день питаюсь замороженной пиццей.
– Прелесть, я не знаю, как ты раньше выживал без меня, – сказал он, и я рассмеялся.
– Я тоже.
Мы проговорили около часа, и в конце для меня стало неожиданностью то, насколько тяжело мне далось попрощаться с ним и повесить трубку. Я обвинил во всем Рождество и свое полное одиночество. И практически в это поверил.