Он многое рассказал ей о здешней жизни. А это и было то, что ей еще требовалось от мужчины: чтобы он объяснил, почему случаются некоторые вещи. Только мужчина мог знать это, потому что наш мир - мужской мир.
Он поведал ей о работе разных департаментов городского совета, о том, где хранятся документы, где регистрируют собак и как проводится перепись населения. Он знал почти все о недвижимости, налогах, разрешениях и нарушениях, сказал, что ресторан, в котором она работает, - один из самых чистых в городе. От него она узнавала о постановлениях муниципалитета и совещаниях городского совета, о Дне поминовения1 и мэре. До того Ада понятия не имела, что город - такой деловой улей. Знакомство с внешним миром отвлекало от собственных горестей.
Она заставляла его рассказывать о войне, о Нормандии, о крови и смерти, и это тоже приносило облегчение, ибо, разговаривая о войне, она оживлялась и молодела, вспоминая себя такой, какой была, когда один мир погибал, а другой еще только мерещился в воображении, был всего лишь словом на незнакомом языке
- Секрет Америки, - говорил Сэмми, - в том, чтобы создать себя как некую ценность. Важно, какую ценность ты представляешь для других.
- Тогда какой прок во мне? - сокрушалась она, укрывая его впалую грудь своими белокурыми волосами.
- О, в тебе больше проку, чем ты думаешь, - отвечал он. - Ты напомнила мне о том, что каждый от рождения имеет свою ценность. От нас требуется только одно.
У нее екало сердце, это звучало так обнадеживающе. Может, и она сумеет сделать это "одно"? Может, и она сумеет быть нужной?
- И что же это?
- Любовь к ближним, детка. Вот и все. В остальном в этой стране возможно все, если ты готов платить. Но цена - не фиксирована, можно торговаться.
Сэмми коллекционировал насекомых. В его квартире, выходившей окнами на бухту, было множество лотков с жуками, пробирок с пауками, мотыльков в рамках под стеклом, развешенных по стенам. Ада смотрела на них с ужасом и любопытством. Какие потрясающие многослойные синие крылышки, какие чудовищные волосатые пасти.
Однажды он принес ей подарок. В особом контейнере, напоминавшем деревянную коробку для обуви со стеклянной крышкой, лежало существо, какого она никогда прежде не видела. Это была тонкая чешуйчатая черная веточка длиной в пол ее руки, с выпученными глазами, похожими на оранжевые ягоды, приклеенные к макушке.
- Это Шагающий прутик, - пояснил он. - Очень редкий экземпляр. Водится только в Южной Америке.
Уставившись на омерзительное насекомое, выглядевшее как длинная смоляная свеча с ножками, глазами и крылышками, она молила бога только об одном: чтобы оно не ожило и не выползло наружу, и, как только Сэмми ушел, засунула коробку под кровать.