— …и говорит, опять опера раньше всех про отмену «стоп-колёс» узнали, — оторвав наконец кусок мяса, с набитым ртом, подхватил Бескудников.
— …Ну, мы гривой махнули и разошлись, — закончил, дождавшись, когда Бес снова заработает челюстями, Саша.
Опера молча протянули свои стаканы. Катаев, вздохнув и, понял, что спорить бесполезно соприкоснулся встречным курсом.
Сначала показалось, что прогремел первый весенний гром, но почему-то все, находящиеся на площади привычно-машинально пригнулись.
— Бл… у «Красного Молота», по ходу… — сразу же прикинул Рябинин, — погнали, пацаны…
Бес вытащил из УАЗа пакет и, вытряхнув крошки, подставил его под сбрасываемое со стола куски мяса, зелень, лаваши и полупустую бутылку.
Катаев замер, прислушиваясь. Автоматно-пулемётной стрекотни не было слышно. Значит, просто фугас, без последствий.
Облако пыли стояло за лубочным зданием «Грозэнерго», где-то на Горьковской. Далеко-далеко завыла сирена, то приближаясь, то отдаляясь.
— «Керчь!» «Керчь!», ответь «Минску»! — Рябинин, вывернув громкость рации, вслушивался в переговоры Центра и Фрунзенского РОВД.
— «Минск!» «Минск!» У нас подрыв около «Красного Молота». «Как понял?!».
Рябинин, не слушая дальше, сунул говорящую коробочку в карман, полез за руль.
— Едем! — не спрашивая, а утверждая, сказал Катаев.
— Может наши, кто… — поворачивая ключ зажигания, ответил Сергей. Остальные уже сидели на своих местах. Развернув машину на пятачке около шашлычной и, пугая резким сигналом, без того ученый торговый люд, Серёга повёл её в сторону завода.
Староремесленное шоссе утыкается в Горьковскую улицу, образуя Т-образный перекресток. Вдоль целого квартала по Горьковской шёл глухой кирпичный забор, ограждавший территорию завода «Красный Молот». Эта стена, когда-то монолитноцельная, действительно выполняла свою функцию, но после двух войн зияла провалами, дырами и расколами. Для «духов» она была любимым местом по закладке фугасов во Фрунзенском районе.
Вот и сейчас, Костя увидел, когда их УАЗ свернул на Горьковскую, в оседающих клубах пыли, вывороченный, будто огромными щипцами, кусок стены и, усыпанную обломками кирпичей, улицу. На обочине, развернувшись от удара взрывной волны, поперёк проезжей части, стоял изуродованный «Урал».
Не подъезжая близко к месту подрыва, Рябинин остановил машину на обочине. Покинув салон, оперативники, держась противоположной от стены стороны улицы, укрывшись кто за чем, присели вдоль обочины. Сквозь пелену пыли было заметно движение с другой стороны от подрыва. Но кто и что пока не просматривалось. Вой сирены приближался. Из-за точечного шестнадцатиэтажного дома, вынырнула «девятка» гаишной расцветки, с панорамой на крыши. «Девятка» лихо перегородила дорогу, не отключая сирены с панорамой. Трое чеченских гаишников, с автоматами наперевес, цепью приблизились к УАЗу.