За всё время, проведённое на войне, Костя так и не успел привыкнуть к внезапной смерти. Именно к смерти, а не обнаруживанию «жмуров», как своих, так и чужих. Внешне это никак не проявлялось, панцирь цинизма надёжно скрывал эмоции. Однако, внутренняя, не до конца повзрослевшая сущность не могла смириться с тем, что человек, ещё минуту назад живший, дышавший, чувствовавший, вдруг превращается в манекен. Ощущение вины, которое от себя приходилось скрывать жалкой мыслью: «Ты всё равно ничего не мог изменить…» делало противным самого себе. Катнув желваками, Костя закинул автомат за спину и, загребая пыль, побрёл к своим.
На следующий день, уже официально, на двух машинах, оперативники выехали работать.
В начале улицы Первомайская, которая лет десять назад была двухполосной, с разделительной аллеей, транспортной артерией города, располагался стихийный рынок. Несколько лоточных рядов, пара обязательных мангалов, галдящие продавщицы, с десяток покупателей, большей частью военных. Стандартная картина рыночной экономики чеченской республики.
— Дедка видишь, усохшего, — показал на самый дальний лоток Катаеву Рябинин.
Они сидели в машине, рассматривая «толкучку». Остальные опера вышли к лоткам, глазея по сторонам и вяло общаясь с торговками. Сквозь запыленное лобовое стекло, Костя разглядел метрах в тридцати от их УАЗа, старую школьную парту, заставленную пивом и бутылками с более крепким алкоголем. За ней, ссутулившись, на перевернутом ящике, сидел действительно «усохший» аксакал, равнодушно смотревший на дорогу.
— Вижу… Это что и есть «барабан»? — недоверчиво покосился Костя на Рябинина.
— Да нет… Так… «человек — маяк»:
Сергей взял секундную паузу; закурив сигарету:
— Костян, ты сейчас подойдёшь к нему, спросишь есть ли пиво «Будвайзер»… Лучше пару раз переспроси… Если он врубится, а он должен, то скажет тебе, что скоро… Ну, там, назовёт день какой-нибудь, подвезут… Значит в этот день, тот, кто нам нужен выйдет на связь… Понял?
— Как всё сложно… Юстас — Алексу…
— Это не наше условие… — сплюнул табачную крошку Сергей, — да, вот ещё… — он, достав из-под бронежилета, протянул Косте «краповый» берет.
— Это ещё зачем? — не торопился брать тот, — вдруг меня настоящие «краповики» срисуют… Ещё сдавать заставят…
— Отмажем… — хохотнул Сергей, — а, дед, кому надо, тебя распишет… Молодой, крепкий, «краповый»… Быстрей нарисуются…
— Маскарад, бл… — Костя, скосил берет, по-визиревски, налево, — дай тогда твою СВУ[19], для завершения образа.
Когда Катаев, подошёл к прилавку, старик молча, ничего не предлагая, поднял на него глаза. Сзади Костину спину контролировал Долгов — обязательное условие безопасного чеченского шопинга.