— Меня выгнали.
Мне нечего было сказать, и я ничего не сказал.
— Они обвинили меня в краже телефона у санитара Камбарова и вынудили уйти.
— Не хотите кофе?
— А у вас нет ничего выпить, Женя?
У меня были только остатки паленой текилы, купленной в алуштинском магазине год назад. Разумеется, старику, да еще перенесшему такое, предлагать это пойло было нельзя.
Однако я налил ему треть стакана, принес на блюдце, куда положил еще половинку безвкусного зимнего яблока, за неимением лимона. Он выпил, закусил. Не поморщился и не поблагодарил. Он, видимо, считал, что мы с ним все еще участвуем в какой-то совместной борьбе с темными силами, и сейчас он находится не в гостях, а на явке.
— Поздно. Товарищ Ракеев опоздал. Главное узнать мне удалось.
Я никак не мог определиться со своим отношением к нему. Временами он казался мне почти жалким, почти комическим персонажем, но вместе с тем куда деть майора Рудакова и подполковника Марченко?! Я молчал, я не стал спрашивать, что именно ему удалось узнать. Пусть все рассказывает сам.
Он покосился на свой пустой стакан. Извольте. Я налил еще граммов пятьдесят, и извинился, что нет лимона. Зачем? Если уж извиняться по этому поводу, то при первой рюмке. Значит, все же дергался.
— Я ведь хорошо, очень хорошо знаю устройство этого учреждения. У Модеста Михайловича было не совсем правильное обо мне представление. Он думал, что я тихий дурак в нарукавниках, а мне до всего было дело. Я совал нос повсюду.
Я вспомнил, что Модест Михайлович отнюдь не вспоминал об Ипполите Игнатьевиче как о божьем одуванчике, но промолчал.
— За время моей службы в институте переоборудование происходило трижды. Каждый раз это ремонт. Так вот, через мои руки бумаги на новую технику не проходили — только цемент, кафель, трубы, мебель…
— Понимаю.
— Что вы понимаете?
— Секретный объект.
Он вздохнул:
— Одним словом, — пульт в кабинете Ракеева. Он, может, и директор, но плюс к этому еще кто-то, и кто-то очень даже секретный, если говорить просто. Пульт там. Скажу больше — за картиной, что напротив окна. Возле камина. Это ложный камин, пульт там. Все просто: нажимаешь несколько кнопок…
И он вдруг стал собираться, как будто опомнился, сообразил, где находится, и решил, что находиться ему тут не надо. Я не препятствовал его эвакуации, я опасался, что он начнет требовать, чтобы я пробрался в «Аркадию» и разобрался с этим пультом, а он уходит, ни на чем не настаивая — слава богу! Очень странный человек, и гори он огнем со своими странностями.
— У меня к вам просьба, Женя.
Рано обрадовался.