– Здравствуй, Тыквочка! Я жутчайше по тебе соскучился!
Он поцеловал ее в щеку – звонко, так, чтобы слышали все окрест – и, просочившись в коридор, аккуратно повесил куртку на крючок.
– Мы сегодня никуда не идем? – продолжил он, делая вид, что у него отсутствует обоняние. – Нет? Тогда я немного вздремну на диване? Меня всю ночь мучили интегральные уравнения.
– А у меня готов потрясающий обед! – сообщила Мила, полюбовавшись зубами Гуркина в тот момент, когда он широко и сладостно зевнул, зажмурив глаза. – Может быть, перед тем как прилечь, ты составишь мне компанию за столом?
– Но я абсолютно не голоден! – заявил тот с легкостью бедного, но чертовски гордого аристократа.
«Что же это получается? – испугалась Мила. – Гуркин и есть тот злодей, который отравил овощную смесь?»
– Все продукты свеженькие, – поощрила она его, – только что с рынка.
– Тыквочка, но я правда не хочу кушать! – испугался ее настойчивости Гуркин и даже слегка побледнел. – Я всегда прихожу к тебе после обеда в столовой. Там потрясающе сытные пельмени.
– Разве их сравнишь с цыплятками табака? С маринованными огурчиками?
– Я не люблю чеснок, – пробормотал Гуркин.
– А в ресторане на юбилее прадедушки ты ел сырную пасту! – уличила она его. – И от тебя несло чесноком за три километра!
– Ты перепутала меня с Николаем.
Возможно, он хотел ее уколоть, а возможно, просто изо всех сил отпирался.
– Как же так? Ты молод, полон сил, что для тебя какие-то там пельмени? – не желала сдаваться Мила. – Они усвоились, пока ты ехал в общественном транспорте. Толпа наверняка помогала процессу пищеварения, перетирая пищу путем массирования твоего живота локтями.
Гуркин опустил глаза и побегал ими по сторонам, придумывая, вероятно, новую отговорку. Наконец Мила решила оставить его в покое, и тот радостно потрусил за пледом. «Мужчина и диван – близнецы-братья», – подумала Мила. В бытность мужем Орехов тоже любил лежать на диване и посвящал этому львиную долю своего свободного времени.
«Ну, допустим, поганок насобирал Гуркин, – не веря сама себе, подумала Мила. – Но ведь не он же стрелял в меня на балконе редакции? Мне до мелочей знакомы его фигура и манеры. Его я бы сразу узнала, даже надень он на голову не колготки, а кастрюлю». Размышляя так, она прикончила цыпленка и решила, что обязательно проследит за Гуркиным, когда тот покинет ее квартиру.
Наступил вечер – время выйти на улицу праздношатающейся публике. Гуркин тепло распрощался с Милой, снова обозвав ее Тыквочкой, и двинулся вниз по лестнице. Мила мгновенно напялила на себя верхнюю одежду и выскользнула следом. Когда она достигла первого этажа и, приоткрыв щелку, выглянула на улицу, сзади нее раздалось покашливание Листопадова.