— Констанс, — ответила она.
— Констанс, — повторил он. — Ты знаешь, Констанс, что у тебя очень красивое имя? Оно наводит на мысль о постоянстве…
Констанс горько усмехнулась.
— Ты считаешь, постоянство — это что-то положительное?
Марко ответил ей не сразу, сосредоточив свое внимание на дороге. Уже начал накрапывать дождь, и ей казалось, что в его тихом шелесте она слышит рассказ о любви своей юности… Как ни странно, ее подавленное настроение прошло, сменившись этим радостным возбуждением, причины которого она не могла постичь.
— Я не знаю, Констанс, можно ли назвать постоянство положительной чертой характера, — сказал наконец Марко. — То есть постоянство, конечно же, относится к разряду так называемых «благородных качеств», и лично у меня люди, наделенные этим качеством, вызывают уважение… Но, может, это потому, что я сам им не наделен. — Он на минуту умолк, размышляя о чем-то своем, потом продолжал: — Знаешь, Констанс, я заметил, что люди, отличающиеся постоянством в том, что касается чувств, обычно ожидают от других людей того же. Они считают, что чувство, если уж оно родилось, должно быть вечным или, по крайней мере, продолжительным. Они просто не в состоянии понять, что чувства других людей могут следовать несколько иному ритму и сменять друг друга чаще, нежели их собственные.
Констанс с любопытством посмотрела на Марко.
— А твои чувства часто меняются? — спросила она.
Он кивнул и смущенно улыбнулся, покосившись на нее краем глаза.
— Не знаю, плохо это или хорошо, но так уж я устроен. То есть, наверное, это плохо, потому что мое непостоянство иногда причиняет страдания другим людям… Я хочу сказать — девушкам. Я просто неспособен дать им ту любовь, которой они от меня ожидают. — Он подавил вздох и, достав из бардачка пачку «Уинстона», раскрыл ее перед ней. — Ты куришь?
Констанс взяла сигарету, не сводя заинтересованного взгляда со своего спутника. Примерно то же сказал ей однажды Габриэле… Это было еще в самом начале их знакомства, до того, как они стали по-настоящему близки. Наверное, он хотел заранее предупредить ее, чтобы она не ждала от него невозможного. Но она все равно ждала невозможного… Потому он и поспешил положить конец их отношениям. Люди всегда быстро устают от нас, если мы ожидаем от них чего-то, чего они не могут нам дать.
— В порядке общей беседы могу тебе сообщить, что не далее как позавчера я бросил одну девушку, которая считала себя моей невестой, — продолжал Марко, зажигая ее сигарету и закуривая сам. — И бросил я ее именно потому, что она считала себя моей невестой. — Он усмехнулся, сворачивая на аллею, ведущую к ее пансиону. — Мы с ней пробыли вместе почти полгода, встречались чуть ли не каждый день, проводили вместе все свое свободное время. Нам было хорошо друг с другом, хорошо во всех отношениях — в физическом плане и в духовном… Я пребывал в полной уверенности, что это не налагает никаких обязательств ни на одного из нас — ясное дело, наша история должна была рано или поздно подойти к концу, как подходят к концу все истории на этом свете или почти все. Я думал, она тоже это понимает… А потом вдруг выяснилось, что она все это время строила планы относительно нашего совместного будущего. — Он остановил машину под навесом у входа в пансион и повернулся к ней. — Нет, ты можешь себе это представить, эта девушка видела во мне своего будущего мужа, а я и знать ничего не знал! Мне пришлось расстаться с ней… Не потому, что мне этого хотелось, — нам все еще было очень хорошо вместе, и наши отношения могли бы продолжаться какое-то время, если бы не эта ее идиотская затея относительно брака. Но когда тебя, что называется, силой тащат к алтарю — самое время сделать ноги. Ты со мной согласна?