– Сходи, у нас тут храмы чудные. И девок с собой возьми, в такие лихие времена не след им без сопровождения по улицам ходить.
– Завтра с утра и пойдем на службу. Утомил я вас. Отдыхай, Илья, выздоравливай, набирайся сил.
Не успел я зайти в свою комнату, как обе женщины заявились ко мне. Я обратил внимание на то, что, несмотря на разницу в положении, Дарья обращалась со служанкой почти как с ровней. Нечасто это увидишь в купеческих домах.
– Батюшка уснул. Больно ты занятно рассказываешь – лучше любого баечника или скомороха, как будто я сама побывала в дальних краях. Еще послушать охота.
И чего мне в голову стукнуло? Рассказал я им повесть-сказку Александра Грина «Алые паруса». Не упоминая, конечно, что этот писатель родится еще только через пятьсот лет. Обе слушали, приоткрыв рты от изумления, а в конце по щекам у обеих текли слезы. Я не ожидал такой реакции.
– Какая любовь! – прошептала Дарья. – За нее и жизнь отдать не жалко.
– Зачем отдавать? Живи, люби, радуйся жизни.
– Хорошо тебе говорить – ты бывал везде, много знаешь, так рассказываешь – век бы слушала. А я дальше Пскова нигде и не была.
– Какие твои годы – вся жизнь еще впереди.
Женщины ушли к себе, я же развалился на постели. Денег мне хватает, о куске хлеба на завтра можно не беспокоиться, а потом? Чем заняться, где жить? Сейчас я на положении дальнего родственника, приехавшего к столичной родне. Выздоровеет Илья – что мне делать в этом доме? Где-то через неделю он поднимется на ноги, стало быть – немного времени в запасе у меня есть, и распорядиться им я должен с умом.
Завтра схожу с женщинами в церковь, потом – на торг. Может, что и придет в голову.
С утра, как и договаривались, мы пошли в церковь. Но еще до выхода в город я зашел проведать Илью. Сегодня он был уже не такой бледный, но небольшая температура осталась. Не перитонит ли начинается?
Оглядев меня, Илья позвал Машу и распорядился:
– Там ферязь у меня лежит – легкая, летняя, дай Юрию. Не босяк он какой – в рубахе в церковь идти.
Мне оставалось только подчиниться. К тому же идти в город с саблей нельзя – в церкви только ратники на службе могут иметь при себе мечи или сабли.
Поэтому я зарядил купленный пистолет и очень удачно прикрыл его полой ферязи, заткнув за пояс.
Мы не спеша шли в церковь, высокие колокольни которой уже виднелись за крышами домов, как сзади послышался топот копыт. Народ шарахнулся к заборам, и мимо нас на конях пронеслись кромешники, громко крича: «Гайда!» Ну нигде от них спасу нет. Я видел, как побледнела Дарья.
– Ну, успокойся, они уже проехали, все хорошо.