Я и сам его постоянно рассматриваю. Совершенная непривычность здесь в том, что Иисус изображён «вживую», практически в движении, словно это едва ли не на ходу снято нынешним цифровым фотоаппаратом. Плечи и грудь идущего по земле Христа покрывает не привычное красно-синее облачение, но кажется, что Он одет во что-то, весьма напоминающее какую-то современную ультрамодную куртку со стоячим воротником-отворотом, вполне по-журнальному стильно, прости Господи, обнажающим шею. На самом деле, такое ощущение создаётся из-за практической одноцветности хитона и накидки-гиматия: они в тон тёмно-каштановым власам с косицей тёмно-коричневые. Правая рука изображает двуперстное сложение, но не обычное подчёркнуто символическое, словно застывшее, с поставленными вертикально верхними перстами, а лёгкое, кроткое, будто только что явленное в благословение невидимому спутнику и… сфотографированное. Левой Он прижимает к себе Книгу, но не раскрытую и сияющую буквами, как нам привычно, а по-походному застёгнутую ремешками. Если присмотреться, софринский Христос сверху представляет собой то же самое, по сути, изображение, но как бы подретушированное. Лицо Спасителя на нём более округлое, более правильное и благостное, наверное, более славянское даже. Даже шея толще, а плечи, кажется, шире. Брови ровные, глаза просто добрые, но это «добрые» как бы взято в кавычки: от классического Спаса Нерукотворного в них мало что осталось… Я не склонен драматизировать, как староверы (хотя очень их уважаю), или же иронизировать в стиле «солидный Господь для бедных людей» – по мне, и софринские иконы приемлемы, подчас людям других просто негде купить, совсем не это главное; понятно, что в основном справедливы упрёки фряжскому письму, как раз более детализированному и портретному, в бездуховности, но вот, при взгляде на древний образ, оказывается, не всегда это верно… На фреске VI века что-то сразу бросается в глаза, но не сразу и поймёшь: это фон, перспектива, как на картине или фото – какой-то привычный городской ландшафт, древний полис за спиною живого и близкого Спасителя, напоминающий… Москву. Но там всё залито солнцем…
…Не знаю тоже кого благодарить, кому пришла благородная мысль проложить асфальтовую тропку от приснопамятных наших окон и нашего привлекательного угла наискосок до угла соседнего дома. Вернее, кому пришла, понятно: ленивым пешеходам, – но всё это дело отлито в асфальте, да ещё с крашеным бордюрчиком. Сработано, мы видим, так же эстетично, как и всё вокруг… Слава богу, что хоть эту косую факультативную тропку не огородили той низенькой капитально железячной зелёненькой оградочкой, коей поистине с московской щедростью и заботой разгорожено-обсажено всё вокруг – отчего вид из любого окна как на кладбище, и всегда подспудно думается, что если вдруг пойдёт человек на рогах, в некоей экспрессии, а тем паче приезжий, то точно в неё вплетётся и всё себе поломает. За неё и здоровому-то подчас трудно не зацепить, абсолютно трезвому: дорожки, особенно такие вот косые, зело узкие, при перенаселении не разойтись, а больному и подавно – ведь сделано как раз на уровне коленного сустава, а на каждом столбике приварен домиком железный острый уголок.