Вот сейчас самое время обо всем подумать.
Он изрядно влюбился в нее, так?
Был у нее вроде бесплатного кавалера. Звонил, приглашал, танцевал с ней, целовался в такси. Дурачился до того невероятного, потрясающего воображение дня.
Вспоминается все до мелочей: прядка растрепанных над ухом каштановых волос, опущенные ресницы, за которыми сверкают темно-голубые глаза. Мягкие, нежные, алые губы.
— Антони Браун. Какое славное имя! Он сказал добродушно:
— Имя у меня знаменитое. У Генриха Восьмого был камергер Антони Браун.
— Ваш предок, надеюсь?
— Ну, этого я не стану утверждать.
— Лучше не надо!
Он вскинул брови.
— Я — потомок колонизаторов.
— Не итальянских ли?
— А! — засмеялся он. — Мой оливковый цвет лица. У меня мать — испанка.
— Тогда ясно.
— Что ясно?
— Все ясно, мистер Антони Браун.
— Вам нравится мое имя.
— Я уже сказала. Хорошее имя.
И вдруг неожиданно, словно обухом по голове:
— Лучше, чем Тони Морелли.
Он остолбенел, отказываясь верить собственным ушам. Невероятно! Чудовищно!
Он схватил ее за руку. Неистово сжал, она вскрикнула:
— О, мне больно!
Голос его сделался злым и грубым. Она засмеялась, радуясь произведенному эффекту. Чудовищная дура!
— Кто вам сказал?
— Один неизвестный, кто вас знает.
— Кто он? Я не шучу, Розмари. Я должен знать.
Игривый взгляд метнула она в его сторону.
— Мой беспутный кузен Виктор Дрейк.
— Я никогда не встречал человека с таким именем.
— Полагаю, в то время, когда вы знали его, он пользовался другим именем. Берег фамильную честь.
Антони медленно произнес:
— Понимаю. Это было в тюрьме?
— Да. Я говорила с Виктором про его беспутную жизнь — сказала, что он позорит всех нас. Разумеется, у него в одно ухо вошло, а в другое вышло. Потом он усмехнулся и сказал: «Да и вы не безгрешны, моя прелесть. Прошлым вечером я видел, как вы танцевали с одним парнем — эта пташка уже побывала в клетке, а теперь он один из ваших лучших друзей. Слышал, называет себя Антони Брауном, в тюрьме-то он был Тони Морелли».
Антони непринужденно сказал:
— Мне хотелось бы возобновить знакомство с этим другом моей юности. Старые тюремные связи прочные.
Розмари мотнула головой.
— Вы опоздали. Сейчас он плывет в Южную Америку. Вчера отправился.
— Ясно. — Антони глубоко вздохнул. — Значит, вы единственный человек, которому известны мои тайны.
Она кивнула.
— Я вас не выдам.
— Так будет лучше. — Голос его сделался строгим и мрачным. — Послушайте, Розмари, не играйте с огнем. Вы ведь не хотите…
— Вы угрожаете мне, Тони?
— Предупреждаю.
Вняла ли она этому предупреждению? Почувствовала ли таящуюся в нем угрозу? Безмозглая дурочка. Ни крупицы здравого смысла в ее красивой пустой голове. Она надоела ему. Захотелось уйти, но кто за нее поручится? В любой момент проболтается.