– И эта ничего не поела! Уморить себя решили!
Оленька повыше подтянула шаль.
– Я не хочу. Еда – это так… глупо.
И скучно и глупо, подумала Марина желчно.
Ну почему считается, что женщина, которая ничего не ест, гораздо интереснее женщины, которая ест все? Кто это придумал?
Ей хотелось есть – она не ужинала вовсе не потому, что «скучно и глупо», а из-за аллергии на рыбу. Сейчас поешь, а утром с ног до головы покроешься красными пятнами!
Хорошо, что в номере у нее банка с кофе, любимая кружка, длинная-предлинная палка сухой колбасы и три пакета хрустящих хлебцев. Да, и еще роман!
– В десять часов танцы, – напомнил Геннадий Иванович, и Вероника опять усмехнулась, – приходите, Марина! Это своеобразный клуб. Можно пообщаться, поговорить, покурить… Жизнь здесь слишком размеренная, от нее быстро устаешь.
– Спасибо, Геннадий Иванович, – поблагодарила Марина. Вот только танцев ей не хватало!
Марина выбралась из-за стола, чувствуя, что все, не только соседи, но и прочие отдыхающие, рассматривают ее с истовым любопытством, перестают есть, вытягивают шеи, шепчут друг другу в уши, кивают в ее сторону и показывают глазами.
Еще бы, ведь это она нашла… труп!
Труп нашла, а «приключения» из этого не вышло. Не вышло никакого «приключения», и не выйдет! Жалость какая.
Усатый милиционер, приехавший на «газике», ее почти ни о чем не спрашивал. Она сама рассказала, как подлая шляпа слетела с головы, как она стала ее вылавливать, нагнулась и… и увидела.
– Перепугались? – спросил милиционер равнодушно.
Марина пожала плечами:
– Не особенно. Неприятно, конечно…
«Приключения» не вышло, и главный герой, циничный, остроумный и загорелый полицейский капитан с пушкой за ремнем, в выцветших и потертых джинсах, тоже никак не вырисовывался. Не тянул усатый милиционер на главного героя!
Труп оказался не криминальный – все правильно понимала бабуся Логвинова.
Выпил лишнего, сел на мостках, задремал, да и свалился – так как-то получалось.
Длинными санаторными коридорами, застланными ковровыми дорожками – красная середина, зеленая кайма, – Марина добралась до высоких двойных ореховых дверей, вышла на вечернее солнце, пристроилась на лавочку с гнутой садовой спинкой и закурила.
Очень хотелось есть, и она с удовольствием думала о сухой колбасе и банке с кофе. Нужно завтра сходить в ближайший магазинчик, купить йогуртов, сыру и серого деревенского хлеба, наверняка здесь есть.
Ореховая дверь открылась и закрылась. Кто-то вышел и пристроился на ту же лавочку, но с другой стороны.
Откуда-то взялась толстая пыльная кошка, посмотрела на Марину вопросительно, зачем-то лизнула лапу и стала тереться о Маринины светлые брюки, оставляя на них клоки шерсти.