– Мне очень жаль, детка, – сказал Габриэль.
Я развернулась, держась за запястье.
– А ты…
Димитрий раскурил очередную черную сигарету.
– Ты должна была знать правду.
Правду.
– Даже если она не пятый член Легиона, это не доказывает, что ее мать была иллюминатом. – Джаред не собирался меня предавать.
Пятый член.
Фэйт выбрала моего отца, больше некого.
Димитрий потер виски:
– У твоей матери было немного родных, да, Кеннеди? Только сестра, и могу поспорить, они не дружили. Орден Просвещенных не выбирает в оперативники людей с тесными семейными связями. Это важный критерий отбора.
– Как ты их назвал? – ошеломленно спросила Алара.
Димитрий стряхнул пепел на пол.
– Орден Просвещенных. Тебе знакомо это название?
Алара позади меня напряглась:
– Нет. Я не так расслышала.
Она лгала.
– Орден Просвещенных действует вне законов основной организации, – продолжил Димитрий. – Они ведут себя слишком рискованно, а иллюминаты частенько даже не подозревают об этом. Когда твой отец ушел, Кеннеди, мы послали кое-кого поговорить с твоей матерью и урезонить ее.
Я расправила плечи:
– Я тебе не верю.
Димитрий обернулся к Габриэлю:
– Прошу, подтверди, что Элизабет Уотерс была одной из нас.
– Да, она состояла в ордене, но не сказал бы, что она была одной из нас, – уклонился Габриэль.
– Пастух отвечает за своих овечек, Габриэль. Даже за отбившихся от стада.
Габриэль бросил на Димитрия тяжелый взгляд:
– Некоторые овцы предпочитают оставаться отбившимися.
– Расскажи Кеннеди, как ты познакомился с ее матерью, – предложил Димитрий.
Каждая мышца в моем теле напряглась. Я все еще пыталась понять, что не так с моей памятью. Меньше всего мне хотелось услышать, как Габриэль познакомился с моей мамой.
Габриэль мгновение-другое стоял неподвижно, и я подумала, что разговор окончен. Но он тяжело вздохнул:
– Я был членом Ордена Просвещенных, пока не разобрался, чем они занимаются на самом деле, а это не имело никакого отношения к чуши, которую нам скармливали. Я рассказал иллюминатам о том, что узнал, и они пригласили меня обратно. И со временем я убедил Великого Магистра в том, что твоя мать тоже достойна спасения. Поэтому я поехал в ваш дом в Джорджтауне, в тот, с зеленой дверью. Твой отец уже ушел. – Габриэль улыбнулся себе под нос, с нежностью. – Твоя мама несколько раз угощала меня обедом. Она готовила убийственную лазанью и лучший соус из морепродуктов, какой я ел в своей жизни. Маринара.
Маринара. Мамин особый рецепт.
– Кто угодно мог проехать мимо дома Кеннеди и посмотреть, какого цвета дверь, – нервным тоном произнесла Элль.