Деррек наслаждался ощущением пульсации крови в ногах. В машине он ощущал себя как сардина в банке.
Джилл расхаживала по маленькой комнатке туда—сюда, а Райан плакал.
— Если бы ты прижала его ближе к груди, немного правее, думаю, он...
— Я знаю, как держать моего ребёнка. Спасибо большое.
Деррек сделал вид, что зевает, хотя на лице его была улыбка.
— Рада, что тебе весело, — сказала Джилл предостерегающе, — хотя, не знаю, как тебе может быть весело от того, что Райан испытывает дискомфорт.
— Я не из—за этого улыбаюсь, — его развеселило то, как сужаются её глаза, и как она поджимает губы, когда её что—то раздражает. Он не мог забыть её реакции на слова сестры, что она всегда находится в зоне комфорта. Джилл ясно дала понять, что собирается всё изменить. У него появились идеи, как помочь ей выбраться из раковины. — Я просто думал, что твоя семья свалилась как снег на голову. Твоя сестра — та ещё штучка.
— Женщина, ждущая в приёмной — не моя сестра. Моя сестра вежливая, деликатная и спокойная. Она маленькими глоточками пьёт чай Мин Ча и кушает бутерброды с зелёным салатом. Она никогда не ругается и, тем более, у неё нет пары кожаных штанов.
— Она ест бутерброды с салатом?
Но вошёл доктор, и Джилл не успела ответить. Педиатром оказался мужчина, по мнению Деррека ему было тридцать с небольшим. Он выглядел слишком радостным при виде Джилл.
— Джилл! Рад снова видеть тебя.
Глаза Джилл распахнулись.
— Нэйт Лернер, — сказал Джилл. — Я так рада, что ты оказался здесь. И как раз вовремя! У Райана первый визит.
Не успел Деррек представиться, как Джилл уже вручила ему Райана, а сама повернулась обратно к доктору и практически прыгнула в его объятия, обнимая его так, словно он был давно потерянным братом, который наконец—то вернулся с войны. Когда они разорвали свои объятия, доктор Лернер сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть Джилл.
— Выглядишь потрясающе. Просто сногсшибающе.
Деррек прижал Райана к груди и качал его, пока он не успокоился.
Вся эта сцена с доктором и Джилл выглядела странно, возможно, потому что Джилл ни словом не обмолвилась о докторе Лернере, а сейчас они оба ведут себя так, словно его и в комнате—то нет. Деррек не понаслышке знал, в каком состоянии гормоны Джилл, и ему совсем не хотелось стоять здесь и наблюдать, как она распаляется.
Джилл положила руку себе на грудь.
— Ты — копия отца, — она покачала головой, не веря своим глазам. — Невероятно.
Деррек покашлял, но никто не обратил на него внимания.
— Надо как—нибудь встретиться, поболтать.
— С удовольствием, — сказала Джилл с такой искренней улыбкой, какой Деррек не видел ещё ни разу, и сжала руку доктора в своих ладонях.