— «Аквариумом»?
— Полуэктов.
— Ко мне обоих.
— Слушаюсь, Владимир Алексеевич.
— Запишите: по японскому посольству Танака и некто господин Юдзура, имеющий отношение к торгпредству. По «Аквариуму» меня интересует мадемуазель Ставрова. Пусть захватят также списки агентуры.
Адъютант кивнул, почти тут же звякнул телефон, полковник снял трубку.
— Слушает Курново. Так, — посмотрел на Губарева, сокрушенно покачал головой. — Ай-яй-яй. Неужели? Ясно. Так. Минуточку подождите, подполковник, я запишу. Десницкий… Действительный статский советник. Товарищ председателя земельного банка. Хорошо. Нет, нейтрализовывать сыск не нужно. Это не наш человек, но у нас есть подозрения. Хорошо.
Закончив, уставился на Губарева.
— Поздравляю, ротмистр. Вы что, действительно хотели убить этого Десницкого? Что вы молчите? Вас ищут по всему Петербургу. У конюшни поставлена засада. Ваша извозчичья фамилия ведь Яковлев?
— Яковлев.
— Так вот, эта фамилия, а также ваш словесный портрет переданы во все сыскные отделения. Понимаете?
— Я хотел бы знать фамилию этого господина. Десницкий?
Полковник мельком глянул на исписанный листок.
— Десницкий. Федор Федорович Десницкий, дэ-эс-эс[10], товарищ председателя[11] земельного банка. В шесть утра он явился в полицию и подал заявление о покушении на убийство.
— Вы думаете, он говорит правду?
— Надеюсь, врет, потому что об участии в деле Ставровой не упомянул ни словом. Но нам от этого не легче.
— Как он заявил?
— Заявил, что возчик номер сто сорок четыре совершил на него неспровоцированное нападение и нанес тяжелые увечья.
— Сволочь.
Около минуты Курново, постукивая пальцем по столу, смотрел в окно.
— Любопытное замечание. Тем не менее боюсь, на вашей извозчичьей карьере придется поставить крест…
Странно, Губарев сейчас думал только об одном — чиста ли Ставрова? А если нет, с кем связана: с ПКРБ? С японцами?
— Владимир Алексеевич, я могу сменить грим, взять другой номер.
— Я забыл, вы ведь упорный человек. И все-таки, дорогой Александр Ионович, лучше не рисковать. Придется внедрять вас в «Аквариум».
Раздался стук в дверь, полковник бросил:
— Войдите!
Вошедшие в кабинет чиновники, ротмистр Ефимов и штабс-ротмистр Полуэктов, агентурой и осведомителями занимались еще в жандармском корпусе, откуда были откомандированы в ПКРБ. Ефимов был тщедушен, с жалким зачесом на гладкой лысине и провисшем на шее мешочком; Полуэктов, хоть и был высок, из-за тучности напоминал щурящегося хомячка. Полковник кивнул.
— Садитесь, господа, прошу. Кто начнет? Давайте вы, Константин Ильич. Выяснили, кто господин Юдзура?