— Таисия Афанасьевна, я от Зубина. От Андрея Григорьевича Зубина.
Сжала ладони, потерла их друг о друга, словно согревая.
— Господи, от Андрюши, — руки двигались мягко и ласково. — Что же вы стоите, миленький? Что стоите? Заходите, как вам не стыдно, заходите, не стойте. — Сухая ладошка потянулась к его плечу, обняла, вовлекая в прихожую. — Проходите, у меня тут темно, не обращайте внимания. — Ему показалось, она попыталась открыть дверь, которая была закрыта, и тут же взялась за соседнюю. — Темно, да? Как вас зовут? Да проходите, это просто окна во двор, там светлей… Как вас все-таки зовут?
— Александром.
Посмотрела отстраненно, вслушиваясь в звук имени.
— Живете в Петербурге?
— В Петербурге.
— И родители в Петербурге?
— Нет. Мама в Екатеринбурге.
Губарев незаметно осмотрелся: комната большая, с высокими лепными потолками. Четыре окна, над каждым — тяжелые, собранные в большие складки портьеры. Старушка обошла вокруг стола, поправила вазу с яблоками, вернулась. Ведет она себя совершенно естественно, но в ее движениях есть что-то особое, не от хозяйки.
— Саша. Сашенька, — решительно повернула его к свету. — Дайте поглядеть на вас… Ну, просто… Просто добрый молодец. Наверняка хотите есть?
— Таисия Афанасьевна, спасибо, я сыт. Я и зашел на минутку, просто передать журналы. Вот.
Губарев не знал, что в эту минуту за одной из портьер стоит Алексей Солодовников — высокий, худой, с несколько тяжеловатым, будто рубленым лицом, пенсне на этом лице выглядело бы совершенно чужой деталью, если бы не глаза — внимательные, ничего не упускающие. Прижавшись к стене, Солодовников прислушивался к разговору — от того, решится ли он довериться этому человеку, зависело все. В какое-то время, угадав, что Таисия Афанасьевна развернула гостя спиной, Солодовников осторожно откинулся, открыв себе обзор и наблюдая за гостем.
Взяв сверток, Таисия Афанасьевна не спеша осмотрела его, развернула, нащупала на столе очки, надела. Бережно раскрыла один из журналов, вгляделась. Сняла пальцем сбившийся на висок длинный волос.
— «Аполлон» прислал, как вам это нравится, а? И из-за этого он вас гонял?
Губарев улыбнулся.
— Ну что вы, Таисия Афанасьевна. Мне было не трудно.
— Вы не сердитесь на меня? Назойливая старуха, пристает?
— Это совсем не так.
— Так, так… Вы ведь Анечку знаете?
— Нет, не знаю.
— Славная девушка, — помолчала. — У них есть отношения, и, по-моему, это достаточно серьезно… Скажите Андрюше, что Анечка по нему скучает, часто звонит, иногда два раза в день. Вчера забегала… Он просил ей что-то передать?