. Бабушка объяснила мне, но я тогда был слишком мал, чтобы во всем этом разобраться.
И вот в каникулы, когда нас с братом отправили погостить к бабушке и дедушке Манро, мы как-то раз нашли на улице бусы. Я сказал: мы нашли, но мой брат сразу объявил, что он увидел их первый. А я стал твердить, что первым увидел их я.
Мы сроду не видели таких бус. Бусины не были одинаковые или сначала мелкие, потом крупнее, крупнее, а потом снова мельче и мельче. Нет, это были нанизанные на шнурок деревянные бусины, чередовавшиеся в строгом порядке с крупными бусинами. Мы сосчитали сначала крупные бусины, потом мелкие между ними, а после и те и другие вместе, и это нас немного развлекло. А потом заспорили, кому они достанутся, но брат был старше — все права на его стороне,— и бусы скрылись у него в кармане.
В общем-то, я и сам от них отступился, заявив, что бусам этим грош цена. Но только мы вернулись домой, я тут же рассказал о находке и велел брату показать ее бабушке. Брат смерил меня взглядом, в котором яснее ясного читалось, что он обо мне думает, но бусы все же вынул; бабушка, едва прикоснувшись к ним, вскрикнула и бросила их на стол. И сразу замахала на нас руками, чтобы мы к ним и близко не подходили, а дедушка поднялся с кресла и посмотрел на них поверх очков. Бабушка запретила нам прикасаться к ним, а сама взяла каминные щипцы и чуть было не бросила бусы в огонь, но дедушка ее удержал.
А потом бабушка принялась готовить чай, и тут-то мы и пристали к ней с расспросами, что это за бусы, и она сказала нам, что вещь эта католическая. Нам это мало что объяснило. Мы знали, как выглядят снаружи католические церкви, но это, пожалуй, и все, что мы знали о «католических вещах», правда, в школе мы напевали стишок:
У католиков псы от лягушек воротят носы
И, конечно, от мяса по пятницам.
А дедушка тем временем мерил шагами комнату, то и дело останавливаясь и поглядывая на бусы. Наверно, в нем мучительно боролись ярый оранжист и человек, которому очень не хотелось совершать бесчестного поступка. Наконец дедушка взял лист бумаги, перекатил на него одним пальцем бусы и положил этот сверток на каминную полку.
Настал вечер, и все вскоре забыли о бусах. Только я нет-нет да и вспомню о них с удовольствием: брат отобрал их у меня, но ему пришлось с ними расстаться. Похоже, мы были квиты.
А утром возвращаемся мы из мясной лавки, куда ходили по поручению бабушки, и видим: дедушка запряг лошадь в коляску и собирается нас покатать. Мы бегом в дом, надели чулки и ботинки — непременное условие наших выездов,— забрались в коляску и уселись рядом с дедушкой. Он стегнул хлыстом Красотку, и мы, помахав на прощание бабушке — она стояла у дверей и глядела нам вслед,— выехали за ворота.