Обед был уже на столе, и отец читал молитву, и мама окликнула — иди скорее. Но, посмотрев на него, сказала — пускай сначала пойдет пригладит волосы, пора бы ему научиться опрятности, пора следить за своей внешностью. А когда он вернулся в столовую, тетя Клара сказала — вечно он раскидывает свои вещи по всей комнате, может, он воображает, что ей делать больше нечего, кроме как за ним прибирать?
— Да ладно,— сказал он.
— Ничего не ладно! — сказала тетя Клара и обозвала его несносным неряхой. Конечно, это не ее забота, но если б его матерью была она…
— Да ладно,— сказал Генри.— Ты же мне не мать.
— Благодарение богу, нет,— сказала она.
— Вот именно,— сказал Генри.
Тетя Клара вздернула голову, сверкнула очками, еще шире раздула и без того широкие ноздри.
— Не смей так со мной разговаривать!
Но отец вдруг хлопнул ладонью по столу.
— Хватит,— сказал он.— Замолчите вы оба.
Тетя Клара чуть не завизжала на него, даже заикаться стала:
— А кто первый начал? Ты ему позволяешь дерзить мне…
Тут мама перебила:
— Клара!!!
Будто из ружья выпалила.
И Арнольд спросил, нельзя ли ему прямо сейчас получить свою порцию пудинга, у него еще полно работы, надо наладить мопед. А Генри сказал — ему кусок в горло не идет, и не надо ему никакого пудинга. Встал, отошел к дивану и лег, но отец заставил его вернуться к столу. Воспитанный человек должен сидеть за столом, пока остальные не кончат обедать, сказал он.
И мать спросила — а почему это ему кусок в горло не идет?
— Потому,— сказал он.
И мать сказала — отвечай как следует, ты уже не маленький. Ну, потому не идет, что он не голоден.
А почему это он не голоден?
Он и сам не знает. Нет, его не тошнит. Ну, если хотите знать, просто он устал.
Это их всех насмешило.
Устал!
Наверно, он воображает себя великим тружеником.
Тетя Клара сказала — вот пришлось бы ему поработать за нее, тогда бы он знал, что значит устать. Даже Арнольд, который обычно его не трогал, и тот вставил словечко. А отец сказал — что ж, если он так устал, что не может играть в теннис, есть дело полегче — пускай прополет клумбы у матери в саду, но сперва поглядим, останутся ли у него на это силы, когда он вытрет посуду, которую вымоет тетя Клара.
И мама опять засмеялась.
Она сказала — не думает она, что он такой уж слабенький, хотя, конечно, чересчур тощий, не мешает нарастить на эти кости немного мяса. Так что будь умницей и доешь обед. В конце концов, тетя Клара немало потрудилась, пока его для тебя готовила.
Но он больше не мог есть, только постарался сохранить мир и, вытирая тарелки, ни разу не возразил на дурацкую тети-кларину болтовню.