– Почему дети так долго спят? – когда все закончилось всполошилась Ирма, – обычно им полутора часов хватает.
– Я их укатал, – обнимая ее за талию (Ирму так и подмывало сбросить его руку), ответил Вадим.
– Опять в лошадок играли? – отстраняясь спросила Ирма.
– Почему ты сразу убегаешь? – глядя на жену с подозрением, спросил Вадим, – будто хочешь поскорее от меня избавится.
– Хочу, – Ирма старалась, чтобы ее улыбка выглядела шаловливой, – хочу скорее приготовить нам всем шикарный ужин. Пойдем, поможешь.
– Слушай, – поздно вечером, после того, как в очередной раз выгулянные и напичканные положенной нормой сказок и мультиков дети уснули, спросил Вадим, – сколько живем с тобой все хотел спросить: почему у тебя имя такое…странное.
– Странное? – удивилась Ирма, – ей собственное имя казалось самым родным и правильным, она и представить себе не могла, чтобы ее называли по-другому.
– Три года мы женаты, а я все не могу придумать, как ласково тебя называть? Ируся – не подходит, Ирмуся – звучит по-дурацки, Ирмочка, как примочка. Еще варианты есть?
Ирма задумалось. Ей вовсе не хотелось, чтобы ее называли всякими там Ирисками, Ируськами, Ирмочками – это не соответствовало ее сущности. Она чувствовала себя Ирмой, и точка.
– Кроме Ирмы – никаких.
– Понятно, – усмехнулся Вадим, – Без нежностей. Сверху шелк, внутри сталь – это наша «горячая» латышская девочка Ирма. Спокойной ночи.
Ирма никак не могла заснуть. В голову лезли мысли о детях, и она чутко прислушивалась к сопущим в соседней комнате курносикам. О муже думалось, о странности их отношений. Нет, о странности ее отношения к нему. Вадим ее любит, в этом не приходилось сомневаться. Именно поэтому с немыслимым для мужчины терпением переносит ее холодность и отстраненность. Ирма даже не пыталась заставить себя полюбить мужа той любовью, которую желал он, понимала, что это бесполезно. Что-то в их организмах не сходилось на молекулярном, химическом уровнях и не защелкивалось в одно звено.
Ирма обеспечивала мужу уют в доме, полноценное интеллектуальное общение, старалась не скандалить, с уважением относиться к его мнению. В общем, мужик накормлен, напоен, уважаем еще и прекрасными наследниками обеспечен. Не так уж и мало, в принципе. Вадим, видимо, с этим смирился. Ирма тоже не считала свою семейную жизнь совсем уж неудачной, множество людей живут гораздо хуже. Она, видимо, заслужила то, что получила и была вполне счастлива. Нет, вдвойне счастлива, после рождения детей.
И все же иногда в голову лезли мысли: как случилась, что она, когда-то с легкостью покупавшая вещи от кутюр, теперь отоваривается в, основном, на «сэкондах»? Ирма объездила престижные курорты Европы, всех Азий, Индии. И в Юрмале тоже отдыхала, будь она неладна. А детей в этом году даже в Крым вряд ли удастся вывезти, Вадим на всех не заработает. Она, красавица, за которой вился шлейф состоятельных кавалеров, привыкшая ни в чем себе не отказывать, теперь с калькулятором в руках высчитывает, как получше залатать «дыры» в их скудном семейном бюджете. Какая-то Золушка наоборот получается. Ирме вдруг стало смешно и она, уткнувшись носом п подушку, залилась смехом. Рядышком беспокойно заворочался Вадим. Ирма, давясь смехом, тихонько выскользнула из-под одеяла и, нашарив под диваном тапочки, вышла из спальни. Заглянула к детям. Те, обнявшись, мирно спали.