– Динамики маловато, – пожаловался он, когда Анатолий Валентинович доставал из папки бланк протокола обыска, – статичные фотографии – это вчерашний день в журналистике.
– Ты предлагаешь мне сплясать?
– Это был бы неплохой кадр… Слушай, возьми кочергу, поковыряйся в камине. Хоть какая-то динамика.
– Протокол ты за меня напишешь?
– Да чего там писать? Все равно не нашли ни черта. Давай не капризничай.
Толик нехотя положил авторучку, взял чугунную кочергу, выкованную в стиле барокко, и подошел к камину.
– Там углей нет.
– Ничего, я потом на компьютере подрисую.
– Ты мне только рога не подрисуй, – зачем-то предупредил Дукалис, присел на корточки и стал ворошить воображаемые угли.
Фотограф прицелился и зафиксировал мизансцену «Ничто не спрячется от опытного сыщика».
– Отлично. В принципе, мне хватит. Давай сочиняй протокол, я подпишусь…
* * *
Геннадий Юрьевич Жмуров, в определенных кругах носящий хищный псевдоним Катран, наклонился к миске, попробовал блюдо на запах, после чего сморщился и брезгливо пробормотал:
– Тьфу, помои… Свиньи побрезгуют.
– Не будешь? – скосился на миску сидящий на соседних нарах долговязый паренек с лицом цвета утренней мочи и покрашенными в ярко-рыжий цвет тощими бакенбардами.
– Пусть сами жрут.
Юноша протянул руку и переставил миску на свои нары.
– Я стрескаю. Когда еще так похаваешь?
– Лопай, если отравиться не боишься… Мне жена нормальных харчей принесет.
– Как принесет, так и отберут. – Парень погрузил ложку в гречневую кашу с кусочками жира и вдохновенно зачавкал.
Геннадий Юрьевич поднялся с нар и вновь принялся мерить расстояние между темно-зеленых стен. Благородная ярость терзала его глубоко обиженную душу. Вторые сутки он не находил себе места по причине, что место само нашло его. Место под унылым названием – изолятор временного содержания, куда его привезли из 85 отдела. Отсюда прямая дорога в рай, огражденный стенами из красного кирпича и колючей проволокой. И все из-за этого урода с прибалтийской фамилией. Дукулис или Дубалис…
А как все было славно! Очередные пять тысяч баксов грели карман, оставалось только выйти из подъезда, завести машину и умчаться за пыльный горизонт. Завести удалось, умчаться не очень. Откуда эти мусора взялись? Сдать Геннадия Игоревича никто не мог, он всегда работал один, не привлекая компаньонов. Значит, где-то вышла промашка.
Но даже это не самое обидное. Промашки и раньше случались, но всегда удавалось договориться с противоположной стороной о компромиссе по-человечески. А этот уперся как баран. Лыбится да зубом железным сверкает. Сволочь толстопузая. Денег ему не надо, как же… Надо, только много. Все небось захотел…