— Единственный смысл во всем этом — завтрак, — простонал Патнэм, усаживаясь рядом с Алексой.
Действительно, на буфете, в дальнем конце столовой выстроился ряд надраенных серебряных блюд, как в ресторане роскошного пассажирского парохода. День охоты в семье Баннермэнов протекал по образцу, твердо заданному еще в прошлом столетии. Небольшая армия невидимых слуг вставала задолго до рассвета, готовя обильный завтрак, собирая корзины для пикника, укладывая ружья и амуницию в автомобили, выводя собак. Слуги даже принесли фазанов в клетках с дальнего конца поместья, где их выращивали, просто на случай, если число птиц, которых можно поднять в поле, будет недостаточным. Ни одна мелочь не была упущена.
— Вы не едите? — спросил Патнэм.
Алекса глянула в тарелку и содрогнулась при виде яиц, ветчины, сосисок и оладий.
— Это напоминает мне детство, — сказала она. — Только тогда завтрак подавался в три часа утра, а не в шесть.
— Я и забыл, что вы — продукт сельскохозяйственной полосы, — заявил Патнэм. Его жизнерадостность действовала ей на нервы. — А ведь, если вдуматься, вещей, которых я не знаю о вас, гораздо больше, чем знаю — за исключением того, что читал в газетах, а, будучи журналистом, я понимаю, что верить им нельзя.
Алекса с трудом пыталась проявить внимание.
— Но вы, однако, больше не работаете журналистом? — спросила она.
— Откуда вы знаете?
— Ваш отец сказал.
— А! Все время забываю. Увы, нет.
— Почему?
— Мне ничего не хочется снимать. Я делал репортажи о войне. А после того, как вы повидаете войну — настоящую войну — все прочее кажется скучным, бессмысленным, блеклым. Президентские кампании? Черт с ними со всеми. — Он накинулся на завтрак, словно полный желудок мог его подбодрить.
Алекса потягивала кофе, пока Патнэм полировал тарелку последней оладьей, с несколько угрюмым видом человека, который с нетерпением ждал сытного завтрака, а теперь, когда его съел, проведет весь день, кляня себя за излишние калории и холестерин.
— Зачем мы здесь собрались? — спросила она.
— Зачем? Я задаю себе тот же вопрос. Наверное, потому что Роберт этого от нас захотел. Как обычно.
— И для вас этого достаточно? Вам хватает этой причины?
— Как правило. Может быть, до сих пор. Послушайте, он мой брат, что бы вы о нем ни думали. Если ему хочется разыгрывать сельского сквайра — в основном, подозреваю, чтобы произвести впечатление на вас — при том, что он дома впервые за последние четыре или пять лет, прекрасно, пусть его. Кто я такой, чтобы портить ему удовольствие?
— Вы считаете, что он затеял все это из-за