Это оставляло нам единственный путь отхода, и Андерсон явно намеревался заблокировать и его.
– Посидите пока смирно, – сказал он.
После чего захлопнул за собой дверь в кухню, и я услышал щелчок ключа, поворачивающегося в замочной скважине.
Лукас с облегчением вздохнул, положив пистолет на кухонный стол. Ему не нравилось держать его в руках. Ему не нравилось это ощущение, которое возникает, когда у тебя в руке оружие. Или осознание, на что ты становишься способен, располагая им. Его приводила в ужас мысль, что придется стрелять. Во-первых, потому, что Лукас не верил, что сумеет как следует прицелиться и что его нервная система позволит ему это сделать. Во-вторых, потому, что он ужасался той реальности, которая может возникнуть, если он в кого-то выстрелит. Тому, какая может быть ужасная рана. И потом чувство вины. Тошнота и рвота.
Бейсбольная бита – уже достаточно скверная вещь. Андерсон заставил его смотреть, когда избивал эту женщину, а потом и мужчину тоже. Но тогда бывшему охраннику все же как-то удавалось держать себя в руках. И еще он был благодарен этим двоим, что они не стали сопротивляться. Ему была просто ненавистна мысль о том, что бы Андерсон сделал с ними в таком случае. Но еще больше Лукас боялся того, что произойдет с ним, если они каким-то образом сумеют взять верх над Андерсоном. Сам-то он драться не умел. И в таком случае будет полностью в их власти, и кто знает, какую месть они ему придумают?
Бывший охранник смотрел на простую деревянную дверь, которая отделяла его от пленников. На дешевый ключ, торчащий из дешевого замка. Лукас провел несколько недель, сидя в этой гнусной кухоньке, глядя на эту самую дверь, а теперь это была единственная преграда, которая отделяла его от будущего, о котором он боялся даже думать. Что Андерсон сделает с этим братом? И с этой женщиной-детективом? Что бы ни произошло, Лукас был твердо уверен, что это будет нечто очень плохое.
– Иди принеси свой ноутбук, – сказал ему Андерсон. Он бросил бейсбольную биту на кухонный стол и сунул руку в карман штанов. Достал оттуда темно-красную флешку и зажал ее между большим и указательным пальцами, словно это какой-то экзотический фрукт, который он только что сорвал с дерева. – Тащи его сюда. Посмотрим, что тут у нас.
Лукас повернулся и, хромая, побрел по коридору и наружу, на лужайку перед коттеджем. Боль в ноге была не такая уж сильная. Андерсон дал ему лекарства, которые снимают боль, от которых нога немеет и почти ничего не чувствует. Нога была и впрямь онемевшая и плохо действовала. Но Лукас уже приспособился шагать, не сгибая колена, прямой ногой, от бедра.