– А ш-што они? Они много и знают. Ус-стюг, Вологда, Луза, Крас-савино, Котлас-с, Архангельс-ск, С-северодвинс-ск. Павел ишшо Череповец знает. А! Ишшо говорят – врут, наверное, – ш-што ес-сть то ли городиш-шко такой, то ль с-село навроде Кузина, который Мос-сквой зоветс-ся, как «галера» ента, будь она неладна!.. Я не верю. Кто в с-своем уме с-станет с-село как «галеру» карателей называть?..
– Да нет, Москва и правда есть, – сказала Саша. – Я читала. Большой город.
– Вс-сяко ить не больш-ше Ус-стюга!
– Ну, может, чуть-чуть, – не стала разочаровывать «птера» Саша. – Ты мне лучше скажи, кто заболел-то?
Стёпик как-то странно, шалашиком, сложил крылья, снова их убрал, поковырял кончиком хвоста в ухе, почесал когтем грудь, бока, спину…
– Стёпик, может, тебе просто помыться пора?
– Марус-ся, – сказал «птеродактиль».
– Вообще-то Александра, – подумав, сказала Саша.
– Заболела Марус-ся. То ес-сть, не то ш-штобы заболела, а как бы тебе с-сказать…
– Забеременела? – обрадовалась девушка. – Ты знаешь, я тоже.
– Да ты ш-што? Ты ш-што?! – вьюном, как собака за хвостом, завертелся Стёпик. – Какое там забеременела, кады мы ишшо и не…
– Погоди… – заморгала Саша. – Так Маруся – не девушка? Не человек?..
– Вот! – поднял коготь «птер». – В том-то и пронблема.
– Ты меня запутал. Я так поняла, что тебе нравится некая Маруся. Но она не человек. Так?
– Так.
– Она… как и ты… «птеродактиль»?..
– Прям с-сс меня рис-совали.
– Тогда я не понимаю, зачем тебе нужно, чтобы она была человеком? Как же вы тогда… ну… это… – Саша начала краснеть.
– Тьфу на тебя, – сказал Стёпик. – Ты вот девуш-шка вроде городс-ская, приличная, а такое говориш-шь, как Игнатий прям. Хуж-же даж-же. Он-то муж-жик хотя б.
– Кажется, я тебя поняла, – смущенно потупилась девушка. – Ты хочешь, чтобы Маруся думала и чувствовала, как человек. Вот как ты.
– Умная ты, быс-стро догадалас-сь, – съязвил «птеродактиль».
– Если бы ты меньше чесался, то и быстрей бы смогла, – не полезла за словом в карман Саша, но спохватилась: к ней за помощью пришли, а она… – Да, у тебя и правда проблема. Доктор больше операций не делает. Да он уже и не доктор.
– Знаю я, – махнул крылом Стёпик. – Одна мне теперь дорога – в С-сухону головой.
– Ты что такое говоришь?! – замахала кулаками девушка. – Я вот покажу тебе сейчас Сухону!
– А ш-што, ж-жалко тебе меня? – с горечью усмехнулся «птер».
– Мне не тебя, дурака, жалко. Вот сам-то подумай: утонешь ты, перекроешь своей тушей русло – и Устюг затопит.
– А я-то уж-ж подумал… – свесил голову Стёпик.
– Да шучу я, шучу, выбрось это из головы. И свои мысли насчет утопления тоже.