Капитан шел, стиснув зубы, искоса глядел по сторонам, и крупные капли пота катились у него по лицу. Я понимал тактику нашего боевого командира и друга: он знал, что товарищи верят ему, глядят на него и в эти невероятно трудные минуты сделают все, что сделает он сам…
Мы прошли еще километр, еще полтора… шли, ожидая с минуты на минуту боя и не понимая, почему немцы не открывают огонь, почему кругом стоит тишина, хлещущая по нервам. Взошло солнце. Немцы остались далеко позади, и мы потеряли их из виду. Через несколько дней я держал в руках донесение старшего разведчика Александра Агаркова. Разведчик писал, что в тот вечер, когда мы, переправившись через Судость, встретились с гитлеровскими карателями, они, перед тем как выехать из села Сопичи, потребовали у старосты проводника из самых надежных полицаев. Но полицаев в селе не оказалось (их вызвали на совещание), и староста послал в качестве проводника одного из местных жителей; его-то на немецкой стоянке в поле мы и приняли за местного полицая.
Когда часовые увидели нас, наше «спокойствие» сбило их с толку. «Партизаны не вели бы себя так спокойно в непосредственной близости от немцев», — решили они. А «полицай», увидев нас, догадался, кто мы такие… Когда немец спросил: «Вер ист дас? Кто ест этот мужчины?», колхозник, желая спасти советских людей и зная, что ему грозит смерть, если немцы разоблачат обман, ответил:
«Это полицаи… Они ловят партизан».
«О-о, полицай, я тоже так думаль! — воскликнул фашист. — Хотелось просиль для мой трубка… табак, чтобы быль табак…»
— Да-а… дело было б для нас… табак, догадайся каратели, кто вы, — усмехнувшись, сказал колхозник и добавил: — А командир, видать, у вас, хлопцы, с выдержкой…
Как-то, после войны, я рассказал Ковпаку о нашей встрече с гитлеровскими кавалеристами под селом Сопичи.
— Да-а-а… — протянул Сидор Артемьевич, — правильно той дядько сказав: як що б не выдержка ваша, було бы там у поли для вас дило табак… Коли б не выдержка ваша… да-а-а… А ось главное ты мени не сказав: як же фамилья того командира, ну, чекиста того… Евгения Ивановича?
— Фамилия? Мирковский, Евгений Иванович Мирковский.
— Постой, Мирковский? Це не той, що зничтожив гитлеровский правительственный кабель связи под Житомиром?
— Он самый, Сидор Артемьевич, а кабель тот шел из Берлина в Киев.
— Ну, да! Именно так! Так я ж того знаю чекиста, Евгения Ивановича! Добре знаю. О-о-орел! Орел — ничего не скажешь!
С Ковпаком я был согласен.
С Евгением Ивановичем Мирковским пришлось мне встретиться и в другой обстановке, не менее напряженной и сложной.