Мы хорошо изучили домик на окраине Омска, в котором жил военрук, расположение комнат, кухни, окон. Когда рано утром мы подошли к нему, то уже точно знали, что военрук и его жена с прошлого вечера никуда не выходили. Еще раз проверили, не сможет ли преступник скрыться через какое-либо окно, расставили в наиболее опасных местах товарищей, причем так, чтобы их нельзя было увидеть из дома, если кому-нибудь понадобится выглянуть в окно.
В доме тихо. Видимо, еще спят. Пора входить.
С нами понятые, приглашенные для того, чтобы присутствовать при обыске.
Негромко стучим. В ответ раздается голос матери жены военрука:
— Кто там? Кто?
Отвечает одна из понятых, соседка, — так условились заранее.
Дверь открывает старая женщина.
«А где же он сам? — думаю я. — Может быть, уже догадался, что пришли за ним, и что-то предпринимает? Может, что-то уничтожает, если пришел к выводу, что бежать уже поздно?»
Быстро входим в дом и направляемся в комнату, где обычно спит военрук.
Он оказался на месте, в постели. Открыл глаза, вопрошающе смотрит на нас…
Объясняем, кто мы, предъявляем документ, дающий нам право пригласить его следовать за нами.
— Значит, вы — чекисты? — спрашивает военрук, не выражая никакого удивления.
Создается впечатление, что он словно ожидал нашего прихода.
Под подушкой кинжал…
— Для самообороны, — нехотя поясняет военрук.
Допрашивает его опытный следователь Николай Иванович Рыбаков.
Не раз он имел уже дело с подобного рода преступниками — гитлеровскими шпионами.
Как и следовало ожидать, военрук рассказывает легенду, разработанную для него гитлеровской разведкой. Явно теряется, когда следователь, выслушав его, спрашивает:
— Известна ли вам фамилия… Кириллов?
И он признается.
Так был пойман тот самый гитлеровский шпион, которого мы разыскивали. Он был заброшен в наш тыл с серьезным разведывательным заданием.
Окончив пехотное училище и попав на фронт, в сентябре 1942 года он действительно был контужен и доставлен в госпиталь. После излечения его направили в часть. На брянском направлении группа бойцов попала в окружение, и военрук, трус по натуре, решил добровольно сдаться в плен.
Кроме того, он поверил еще и вражеским листовкам, в которых говорилось, что тем, кто сдается в плен добровольно, предоставляются все льготы и обеспечивается чуть ли не райская жизнь. На деле оказалось иначе, и хотя он рассказал все, что было ему известно и интересовало гитлеровцев, это не спасло его от концентрационного лагеря, условия в котором были отнюдь не райскими. В Борисовском лагере его вызвал на допрос офицер гитлеровской разведки, пронюхавший, что по специальности он радист. Изменник Родины поступил в гитлеровскую разведывательную школу, где ему дали кличку «Кириллов». Когда Кириллов окончил разведывательную школу, его забросили в тыл Красной Армии, но он не нашел в себе мужества прийти с повинной. Выполнив задание, он вернулся к гитлеровцам. Ради сохранения своей жизни он был готов выполнить любое задание врага.