Было утро 1 Мая. Знамя Победы, врученное полку Зинченко Военным советом армии, реяло над Берлином. Его водрузили к исходу суток 30 апреля на купол рейхстага отважные разведчики нашего корпуса М. Егоров и М. Кантария. Группу бойцов, которая прикрывала их, возглавлял лейтенант Берест. Ниже, на крыше рейхстага, алое знамя взвилось еще раньше. Его водрузила группа добровольцев капитана Макова из батальона Неустроева.
Но и после этого в рейхстаге все еще лилась кровь. Больше суток продолжался бой внутри здания, и только в ночь на 2 мая из подвалов удалось выкурить последнюю группу эсэсовцев, примерно около 1700 человек.
В первый же день борьбы за рейхстаг на его стенах появились надписи. Это были имена солдат батальона Неустроева: «Гвардии старшина И. А. Кравченко, старшина В. И. Сурцев, старшина К. С. Сандул — полный порядок, мы в рейхстаге». 2 мая, когда бои были окончены, на стенах рейхстага стало тесно от разных имен, афоризмов, стихов.
В то время когда части нашего корпуса заканчивали бой за рейхстаг и имперскую канцелярию, соединения 5-й ударной армии, 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковых армий подошли к Бранденбургским воротам и имперской канцелярии с другой стороны. В наших руках был Потсдамский вокзал и Зоологический сад. Армии 1-го Украинского фронта громили врага в Халензе, Вильмерсдорфе и Вестенде. Успешно продвигались и войска, действовавшие севернее Берлина.
Гитлеровцы поняли, что сопротивляться бесполезно, и вот по радио мы услышали слова: «Внимание! Внимание! Внимание! Немецкое командование просит штаб русского фронта назначить время встречи для чрезвычайно важных переговоров». Теперь можно было ждать капитуляции. На рассвете 2 мая гитлеровцы начали сдавать оружие. Офицеры и солдаты нашего корпуса принимали пленных около Бранденбургских ворот.
Найти живого или мертвого!
Родина требовала от каждого из нас покарать Гитлера и его сподвижников за те злодеяния, которые они совершили на нашей земле и в других странах Европы.
Было ли такое задание? Да, было. Кто и когда дал такое задание — не знаю. Знаю только, что эта задача стояла перед каждым советским воином.
Я лично ощущал необходимость возмездия с самого начала Великой Отечественной войны, и это чувство не покидало меня всю войну, а душа пылала гневом все больше и больше.
С первых дней войны мне пришлось идти по ее дорогам и видеть те ужасы, которые навлек Гитлер на нашу землю.
Боевое крещение я получил под Ельней. Здесь впервые в жизни я увидел убитых и раненых, сожженные дома и целые деревни. Мое сердце как бы окаменело, и я стал воспринимать все это довольно-таки стойко, по-мужски. Однако вскоре произошел случай, который потряс меня до глубины души: я увидел обезумевшую женщину, бегущую через линию фронта босиком, без платка и в зимнем пальто. Мать держала за руки двух мальчиков 6 и 8 лет. Как потом выяснилось, это была жена райвоенкома, которого немцы расстреляли у нее на глазах.