Надя повертела в руках огуречно-помидорную бумажку и вежливо произнесла:
— Красивая этикетка. И название продукта не избитое. Обязательно куплю, чтобы попробовать.
— Так о чем вы хотели со мной посоветоваться? — вытащив у нее из пальцев образец наклейки, вернул разговор в прежнее русло бизнесмен Зубов.
— О! Спасибо, что напомнили, Феликс, — поблагодарила Надежда и принялась импровизировать.
Она всегда считала, что провокация — лучший из способов пробить информационную пробку. Этот Феликс фрукт еще тот, неразговорчивый и подозрительный. Но если ему рассказать что-нибудь этакое… Что-нибудь шокирующее… И она рассказала:
— Видите ли, Феликс. Мне очень важно как можно скорее увидеться с Игорем. В свое время он совершил одну глупость, и я хочу ее непременно исправить.
Брови Зубова слегка приподнялись вверх, изображая удивление и внимание одновременно.
— Да-да, я вас слушаю, — поощрил он ее откровенность.
— Дело в том, что примерно полгода назад Игорь оставил завещание, в котором указал, что хочет, чтобы его имущество было полностью
распродано, а на освободившиеся средства был учрежден приют для бродячих животных.
— Что за бред? — не выдержал и сорвался Феликс Зубов. — Что за ерунду вы несете? И откуда, кстати, вам все это известно?
— Это не бред! — строго произнесла Киреева. — А знаю я все это, потому что он меня назначил своим душеприказчиком. Я сама собственными глазами видела это завещание. Я подумала, что он так решил пошутить, но он не шутил. Я видела подписи и печати, поверьте, я хорошо разбираюсь в таких бумагах. Все было подлинное. Тогда мы вместе с мужем принялись Игоря убеждать, чтобы он поменял завещание или хотя бы назначил исполнителем воли кого-то другого. Видите ли, у меня аллергия на шерсть животных. Он сказал, что ничего не знал про аллергию, и завещание непременно перепишет. Но он был постоянно занят со своим бизнесом, и документ до сих пор остается в том самом виде. А теперь он в больнице в состоянии, как вы говорите, тяжелом. Если вдруг с ним случиться что-то непоправимое, мне придется заниматься этой его безумной идеей, к которой у меня совершенно не лежит душа! Поэтому мне нужно попасть к нему в палату, пригласить туда нотариуса, и все это переписать прямо сейчас. Но если я заявлюсь к нему с нотариусом, он решит, что мы считаем, что его дни сочтены, и из-за этого ему опять может стать хуже! И что мне делать? Что мне теперь делать, уважаемый господин Зубов?
— То есть вы не пошутили насчет завещания? — неожиданно весело спросил ее Феликс.
— Ну конечно, я же вам сразу сказала, что у меня серьезное недоумение, и вы, как близкий друг Игоря с детства, можете дать мне совет. В конце концов, вы его в больнице навещаете, с врачами беседуете, можете мне подсказать, как быть лучше. Ведь беседуете?