― Ничего подобного! Ты должна постоянно помнить, что Ивлин ― завидный жених, и это придаст тебе чувство превосходства.
Но хотя леди Денвилл и признала, что Ивлин представляет собой большую ценность для невесты, это ее не утешило. Она сообщила Киту, что если грозная старая леди знает кого-то с колыбели, то подобные соображения на нее не действуют. И подбирая блестящие складки своего платья, чтобы подняться по лестнице, она добавила трагическим тоном:
― Я знаю из верных источников, что она описывала меня как хорошенькую дуру! А когда она смотрит на меня своим пронзительным взглядом, я начинаю чувствовать себя действительно дурой.
― Но очень хорошенькой! ― вставил ее сын.
― Да, но ей на это наплевать! ― ответила ее светлость. Она поднялась до середины лестницы и добавила:
― И не навлекай на себя неприятностей, говоря, что я занимаю более высокое положение, чем она, потому что на это ей тоже наплевать!
С этими словами, полными горечи, она поднялась на второй этаж. Он догнал ее и сказал с обидой, что, если она уйдет спать, не поцеловав его на ночь, он не сможет заснуть ни на минуту. Это вызвало у леди Денвилл приступ смеха, и когда сын заметил, что испытание, ожидающее ее, ничто по сравнению с тем, что перенес он, она полностью растаяла, сказав:
― Нет, в самом деле, мой бедный дорогой мальчик, можешь на меня рассчитывать, я окажу тебе любую поддержку! Чего бы только я не сделала для любого из моих сыновей!
Поцеловав ее с поразительной сердечностью, он поблагодарил ее, и они расстались очень довольные друг другом. Фимбер ожидал его в спальне. Помогая ему освободиться от сюртука Ивлина, он спросил тоном человека, знающего заранее, узнал ли его кто-нибудь. Услышав, что никто, он произнес:
― И не следовало ожидать, что кто-нибудь узнает, сэр. Когда я помогал вам одеваться нынче вечером, мне пришла в голову мысль, что я бы и сам ни о чем не догадался. Вы просто слепок с его светлости, мистер Кристофер!
На вопросы о мистере Лактоне он строго и весомо сказал:
― У этого молодого джентльмена все показное, сэр, можно было бы сказать, липовое!
― Можешь называть как хочешь, ― сказал Кит, расстегивая рубашку, ― но не знаешь ли ты, что за предложение он сделал моему брату, ответ на которое ожидал получить на следующий день?
Надолго задумавшись и освободив Кита от его жилета, Фимбер, наконец, сказал:
― Нет, сэр, об этом его светлость мне не сообщил. Но по тому, что я знаю о мистере Лактоне, я осмелился бы предположить, что он хотел продать его светлости одну из своих охотничьих собак.
― Кому придет в голову покупать охотничью собаку в это время года? ― спросил Кит скептически. ― Не моему же брату?