Встреча в Жаложницах имела место скорее всего в конце января либо в начале февраля 1604 г. Результаты были тотчас доложены королю. В письме от 4 (14) февраля 1604 г. Сигизмунд III известил об этом Замойского, отметив, что «инфлянтец» («Петровский». — Р.С.) прислуживал царевичу Дмитрию и, более того, находился при нем, когда «совершили убийство истинного ли сына или подложного младенца».
Московские власти установили, что под именем «инфлянтца Петровского» скрывался беглый холоп Петрушка, в младенчестве увезенный сыном боярским И. Михневым из Ливонии и выросший в его тульском поместье. Когда Михнев ездил в Вильну в посольской свите, холоп бежал от него. Сапега взял Петрушку к себе взамен своего холопа, сбежавшего от него в Москве, и держал его в «худых людех». При Шуйском московские дипломаты в глаза обличали Льва Сапегу за неловкий обман. «Тебе, Льву, — говорили послы, — самому про него ведомо: служил он на Москве у сына боярского у Истомы Михнева, а звали его Петрушею, а не Юрьем Петровским… а на Угличе он николи не бывал, и царевича Дмитрия не видал, и у нас таких страдников ко государским детем не припускают».
Из Жаложниц князь Константин, не теряя времени, отвез самозванца в Самбор. Там провели новые «смотрины», о которых Мнишек рассказал следующее: «В Самборе некоторый слуга господина воеводы (Юрия Мнишека. — Р.С.), который под Псковом пойман был и, несколько лет находясь в Москве в неволе, знал его (царевича Дмитрия. — Р.С.) еще в детстве и признал его (самозванца. — Р.С.) за того же».
При Шуйском произошло любопытное объяснение между царскими и королевскими послами. Изложив причины, побудившие короля поверить самозванцу, польские дипломаты отметили: «И для таковых всих мер, а не за свидетельством Петровского и двух чернцов (!) и хлопца пана воеводиного (Мнишека. — Р. С.) яко есте написали, склонившись веру дать тому» («Дмитрию». — Р.С.).
Несколько иначе очертил круг свидетелей старец Варлаам. Князя угличского, по его словам, узнали «пять братов Хрыпуновых, да Истомин человек Михнева Петрушка („Петровский“. — Р.С.), да Ивашко, что вож, да мужики посадцкие киевляне». Братья Хрипуновы покинули Россию в 1603 г. Их измена и бегство не имели никакого отношения к самозванческой интриге. В Литве они были приняты на королевскую службу. После появления самозванца в Кракове Хрипуновы оказали услугу Сигизмунду III, «вызнав» в Отрепьеве царевича. По понятным причинам Варлаам не назвал в числе главных свидетелей «двух чернецов», каковыми были он сам и старец Мисаил. Показания двух бродячих монахов, двух холопов и нескольких изменников-дворян были двусмысленными и зыбкими. Но сторонники войны с Россией готовы были принять на веру любые свидетельства.