– Успокойся! Слышишь меня? Успокойся! – проговорил он, пытаясь передать хотя бы частичку своей неуязвимости.
Группы бойцов к этому времени обступили их полностью со всех сторон. И даже возле стены уже стояли несколько прицелившихся человек. «Чего же они ждут?» – недоумевал про себя Дифенти.
Наконец, сквозь тяжёлое и неровное дыхание, новенький сумел выдавить из себя лишь одно слово:
– Убьют…
– Ну и пусть! – внушительным тоном прикрикнул Дифенти. – Убьют наши тела, но не заберут наши души! – он окинул взглядом обступивших их людей. – Мне стыдно за человечество, когда я смотрю на вас!
– Мне тоже бывает стыдно… – монотонно сказал незаметно появившийся у дверного проёма мужчина. – Знаешь, меня в последнее время начало преследовать это чувство и, по правде говоря, я ничего не могу с этим поделать… – он подошёл немного ближе и остановился.
– Я знаю, что облегчит твои страдания! – с вызовом сказал Дифенти.
– И что же это за лекарство?
– Называется: «Поцелуй меня в зад, инопланетная тварь!»
Мужчина в костюме одобрительно кивнул бойцам…
– Сектор чист! – доложил один из них спустя несколько секунд.
– А я ведь серьёзно говорил о своих чувствах… – недовольно сказал пришелец, глядя на три лежащих у его ног трупа, два из которых истекали свежей красной кровью.
* * *
Мы провожали взглядами Андрея, поднимавшегося по широким ступеням Потёмкинской лестницы, символизирующей собой морской вход в город, так как спускалась она непосредственно к морю. Общее количество её ступеней – сто девяносто две. Оттуда, с самого верха, где тянулся Приморский бульвар вдоль крутого паркового склона, располагающегося по сторонам лестницы, открывался замечательный вид на Одесский залив, порт и Воронцовский маяк. Маяк представлял собой белоснежное сооружение с цилиндрической башней и красным фонарём, стоящее на краю уходящего в море мола. Именно он первым встречает заходящие в акваторию порта суда. Его построили вместо старого чугунного изящного маяка с сужавшейся башней, который был вынужденно взорван при обороне Одессы в 1941 году во времена Второй мировой войны. А если дул дневной морской бриз, то можно было подолгу стоять и получать истинное наслаждение, вдыхая полной грудью наполненный йодом морской воздух, забыв обо всём на свете…
– Присядем возле нашего любимого каштана, когда поднимемся?
– С удовольствием, – недвусмысленно ответила дочь. – Где оставим автомобиль?
– Можно проехать немного вперёд, чтобы не у самой лестницы…
Неожиданно меня охватило какое-то странное чувство, навевавшее что-то наподобие тревоги. Я не мог понять причину и начал анализировать обстановку, попутно решив поинтересоваться у Милы, которая копалась в каких-то файлах в голограмме своего Помощника.