– Которые барон Ройс обязан уплатить не позднее двух лет с нынешнего дня. Это все.
– Ваше величество, – герцог поднялся с колен, его лицо было белым от гнева, губы дрожали. – Это немыслимо. Мой племянник – не какой-нибудь лавочник, чтобы объявлять за него цену крови. Он – наследник древней и благородной крови. Кровь за кровь…
– Молчать! – вдруг взорвался гневным выкриком Стефан.
Вспышка королевского гнева была столь внезапной, что стоявшие у трона отшатнулись. Феликс отметил, что лицо короля неуловимо изменилось. Глаза заволокло каким-то белесым налетом, ноздри гневно раздувались, а сам король будто бы смотрел внутрь себя. Ройса отчего то пробила дрожь.
– Если вы, герцог, – Стефан наклонился к Вердозо, – скажете еще хоть слово, клянусь Святым светом, вы пожалеете, что в этот день не остались дома. Я – ваш сеньор и ваш долг – повиноваться решению своего сеньора. А если вы считаете, что ваше происхождение и богатство дают вам право оспаривать мои решения, – голос короля понизился до свистящего шепота, – то у нас еще, слава Единому, не перевелись палачи. Падаль… всех к ногтю… – лицо короля исказилось, казалось, его душит изнутри некая невидимая сила.
Герцог застыл камнем на месте. Окружавшие трон чиновники и советники в испуге толпились на расстоянии. Лервуа, королевский маг, пристально смотрел на Стефана, но молчал.
Вдруг из-за трона выскользнула фигура: Ройс узнал мужчину, которого так пристально рассматривал Койт. Он скользнул к королю и начал что-то шептать ему на ухо. В движении с головы незнакомца съехал капюшон и Феликс смог рассмотреть лицо бородача. На вид ему было около пятидесяти, худое лицо обрамляли черные, с проседью, волосы. Над узкими губами орлиным клювом торчал нос. Странно, что при этом у мужчины были серые, а не черные, глаза.
Шепот незнакомца оказал воздействие на короля: постепенно цвет лица Стефана приобрел прежний естественный цвет, вернулась в глаза осмысленность. Король взглянул на стоявших перед троном аристо, нахмурился, будто вспоминая, что же сейчас произошло, и наконец произнес.
– Герцог, я сочувствую вашей потере и скорблю вместе с вами, но признайте, что к смерти маркграфа привела его собственная неосторожность. – Вердозо лишь склонил голову, ничего не ответив.
– Барон, – обратился Стефан к Феликсу, – буду рад, если вы вдруг решите вернуться к нам на службу. Храбрые и испытанные воины нужны королевству не только в дни испытаний и невзгод.
– Ваше величество, – поклонился Ройс, – если в будущем я и решу избрать путь служения, то клянусь, что этот путь будет проходить только под сенью скипетра вашего величества.