– Кто вы, сударь? – требовательно, едва отдышавшись, спросила она. – Я благодарна вам за вмешательство в мою судьбу, однако…
– Феликс Ройс, барон Лерна, к вашим услугам, принцесса, – Феликс, с трудом припомнив правила этикета, попытался изобразить перед девушкой изящный поклон.
– Вы меня знаете? – в темноте блеснули белки глаз.
– Я видел вас сегодня во дворце, – не стал он томить ожиданием принцессу. – Мой друг рассказал мне, кто вы. Тем больше я был удивлен, когда увидел вас в таверне. Однако на вас напали, принцесса, и не просто напали, а хотели убить, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я в этих вопросах редко. И что-то подсказывает мне, что вы не горите желанием жаловаться на этот вопиющий случай городскому префекту?
– Нет-нет, – мотнула головой девушка. – Я не могу… как я объясню… о, боги, что же мне теперь делать, ведь он сведет меня со свету.
И вдруг, доселе стойко державшаяся, подобно воину, принцесса села прямо на камни мостовой и глухо зарыдала, уткнув голову в колени.
– Ну что же вы, сударыня, – Феликс засуетился вокруг девушки, размышляя, как лучше поступить. В конце концов, он принял решение.
– Вставайте, Беата. Вставайте, я отведу вас в одно место и там вы поделитесь своим горем; глядишь, я смогу вам чем-то помочь.
Беате Клесийской, дочери короля Клесии, Мгуни IV, не повезло. Она родилась девочкой. Во все времена и во всех домах, начиная от простого поденщика и заканчивая королем, рождение сына считалось счастьем, подарком богов. К рождению же девочки относились куда прохладней. Заранее было ясно, что это отрезанный от семьи ломоть: выйдет замуж, и поминай как звали. А ещё о приданом позаботься, да честь береги, чтобы до свадьбы ненароком в подоле не принесла.
В общем, хотя Беата и не бедствовала – как никак, дочь короля – но и не чувствовала себя в этой жизни счастливой. Боги наградили Мгуни IV, прозванного подданными Грозным, а врагами – Людоедом, двумя сыновьями, которым король уделял всё внимание и отцовскую ласку. На долю дочери доставались лишь тычки, упреки да укоризненные взгляды. Так продолжалось до тринадцати лет, когда Беата решила во что бы то ни стало добиться благосклонности отца. Разумная не по годам девочка здраво рассудила, что раз отец любит сыновей, то она должна стать ему третьим сыном.
С тех пор Беата одевалась в мужское платье и никакие попытки многочисленных нянечек, от уговоров до наказаний, не смогли переломить ее волю. Затем Беата освоила верховую езду и вытребовала право заниматься боем на мечах, используя в качестве наставников мечников из королевских телохранителей. С пятнадцати лет девушка начала выезжать на охоту, покорив, в конце концов, сердце королевского лесничего, когда в продолжении четырех часов гналась за каменным оленем, перед этим ранив его.