— Можно и так сказать, — Хуторковский чуть расслабился. — Их организация существует на членские взносы от государств, но многие не платят. Например, Америка. Или…впрочем, я уплатил за Америку, так что не вздумайте соваться туда, на юг. С лопатами. ЮНЕСКО тут же признает район культурным заповедником, в котором запрещено всякое строительство. Так и было задумано. Понимаете? Там трубопровод должен пройти, по этому участку. Трубопровод с нефтью, чтоб прошел через территорию соседей. Им это выгодно — и платить им, и нефть бесплатная, и в Европу ближе…всем выгодно, кроме меня, и потому Онищенко запустил туда «Ежика», поняли?
— Понял. Вы хотели, чтобы трубопровод прошел по другой территории.
— Ну да. Там два варианта — этот, короткий и невыгодный. Или другой, в обход моря, нужный мне. Дело не в этом. Подумаешь, Ежик… — Олигарх посмотрел на виноградную кисть и отщипнул ягодку. — Что он такое, если честно? Обычный, рядовой выстрел в бесконечной конкурентной войне. Действительно, мелочь…но вот что странно мне… — Олигарх проглотил виноградину, морщась, словно она была зеленой и горькой, — запретили…стрельнуть…именно этим патроном. Вот чего я не пойму.
— Я вас не понимаю, — растерялся Эдик.
— А я — их… — Олигарх потыкал пальцем в потолок, как это недавно делал адвокат по кличке Чума. — Дело в том, что суд, который готовят надо мной за мои прегрешения — это одно, а приговор — совсем другое. Вы же понимаете, что суд — декорация для общественности. На деле мне ставят требования, которые я должен выполнить, если хочу очутиться на свободе. Короче, идет торговля. Я ставлю свои условия, в чем-то уступаю, в чем-то уступают они… — Хуторковский потер высокий лоб, — все тут понятно, суд — одна из форм конкурентной борьбы в наше время. В принципе, речь только о деньгах. Я должен поделиться, вот и все. А раз речь только о деньгах, то любые условия всегда можно обменять на другие, лишь бы сумма была такой же…и только «Ежик в тумане«…по нему там… — олигарх снова потыкал пальцем в потолок, — вообще торговля не проходит. Забыть про него — это условие не обсуждается. Вот что я не могу понять. Наотрез и категорично — Ежика нету, вот и все — если я вообще хочу быть на свободе. Тут уже не деньги. Тут что-то другое. Так что — никаких Андрюх, понятно? Я вам еще пару стольников заплатить готов, лишь бы вы там не копались. Мне свобода дороже.
— Ничего не понимаю, — Эдик помотал головой.
— Я тоже.
— Все равно же курганы рано или поздно раскопают. Только не мы, а черные археологи.
— Ну и пусть себе копают, — миролюбиво сказал Хуторковский. — А вам не надо. Договорились?