Конечно, банкет есть банкет, все по группам и сами по себе, все так, однако центр банкета присутствовал и перемещался по залу. Все исподволь, короткими взглядами, но наблюдали за Президентом России, который в дружеской и непринужденной обстановке, совсем без охраны, переходил от одной группки награжденных к другой, что-то спрашивал, слушал, беседовал. И Эдик от нечего делать наблюдал, гадая, о чем может беседовать Президент. Наверное, о достижениях всяких. Об успехах. Задачи ставит. Их можно ставить, задачи, разным промышленникам и ученым. А вот о чем беседовать, если вдруг бы пришлось ему, Эдику? Конечно, о культуре — среди награжденных представителем культуры был только он, недаром в смокинге. Все прочие — или спортсмены, или ученые, или промышленники, или военные. Эдик, не находя единомышленников, слонялся от одной группки к другой, прислушиваясь к разговорам. Больше всего тут было всяких предпринимателей. Послушал рассказ одного пищевика, как китайцы помогли переналадить макаронное производство на производство вермишели быстрого приготовления в пластиковых пакетах. Из тюремного опыта Эдик знал, что такую вермишель с разнообразными запахами грибов, куриц, ветчины и черт те чего зеки называли «пластмассой». Сытость она давала максимум на час, и снова голодный. Иные зеки жрали «пластмассу» килограммами, и всегда хотели есть. Эдик никогда не ел такой вермишели. Он не мог. Он ел обычные макароны. Он чуял фальшак.
В другой группе удалось послушать, как радиотелепузик в очках взахлеб вещал об электронике. Американские технологии, китайские специалисты, и вот они, российские телевизоры, наконец-то. Дешевые и почти такие же цветные. Словом, фальшак. Впрочем, Эдик не смотрел телевизор, потому что даже по японским «Соням» светился фальшак из Останкино.
Эдик было заскучал и перешел к спортсменам — по рожам видно, что не атлеты умственного труда, нет, атлеты воли. Он уже догадывался, какие разговоры тут можно услышать. Нечем страну прославлять и спортсменам, рекорды подделать очень трудно, почти невозможно. России приходится гордиться русскими спортсменами, выступающими под флагами других стран, которые платят, и куда сдернули эти спортсмены. Там производят классные допинги, которые никакой химанализ не берет. Российская же химия в таком упадке, что даже своим родным спортсменам не способна разработать новых допингов. Тем приходится пользоваться забугорными, бросовыми — и постоянно попадаться. Подойдя к спортсменам, Эдик услышал, что и те и впрямь талдычат про допинги, и ему снова стало скучно. Но одновременно его начала охватывать привычная тихая гордость за Родину. Только здесь, в Кремле, словно в фокусе, сосредотачиваются все тенденции ее развития, все направления ее развития, тут отчетливо виден ее путь. Он не ошибся, он находится в фарватере этого пути со своими подделками — и народ верно оценил его труд достойной наградой.