— Проще говоря, они вас спаивали, — уточнил Кретов.
— Да пожалуй, что так, — поколебавшись, согласился Дмитрий. — И ведь на мои деньги спаивали, сучьи дети. Мне больше всех платить приходилось.
— В общем, ваши собутыльники не утруждали себя излишними расходами, — пошутил Кретов.
Бубенец невесело усмехнулся.
— На каком базаре города торгуют эти ваши «колхозники»? — снова задал вопрос Кретов.
— Больше всего на Центральном, — подумав, ответил Бубенец. — Это самый дорогой базар в городе. Но бывают и на других, только очень редко. Больше на Центральном.
— Какой номер обуви вы носите? — как бы случайно задал вопрос Кретов.
— Сорок первый, иногда сороковой, — растерянно ответил Бубенец, удивленный неожиданностью вопроса. — Если с широким носом, то сороковой. У меня пальцы больные.
— А вчера вы в этих же ботинках были?
— Да, в этих. Я ведь не разувался нынче, — сконфузился Бубенец. — Так и проспал всю ночь, как был.
— Оружие у вас есть?
— Есть ружьишко, тулка, двустволка, шестнадцатый калибр.
— Я про другое оружие вас спрашиваю. Пистолет или револьвер имеете?
— Нет. В армии я с сорок третьего года с «вальтером» ездил. С фрица одного снял. А когда война кончилась, я его гвардии полковнику отдал. Подарил вроде бы.
— Лобову?! Зачем он ему?!
— Гвардии полковник на гражданку его взял. Он и сейчас у него должен быть. Кретов развернул сверток и показал Бубенцу лобовский пистолет.
— Ваш?
— Мой, — любовно, как на друга, глядя на оружие, ответил Бубенец. — Номер восемь тысяч двести шестьдесят девять. Два года со мной ездил. Безотказное оружие.
— Все-таки зачем же Лобову понадобился ваш пистолет? — недоумевал Кретов. — Что, у него другого оружия не было, что ли?
— Тут вроде бы по-дружески, как память, — смущаясь и в то же время боясь, что ему не поверят, горячо заговорил Бубенец. — У гвардии полковника точно такой же «вальтер» был. Так он его своему другу подарил, подполковнику, у нас в штабе дивизии работал. Фамилию я только позабыл. То ли Зурин, то ли Зудин или что-то вроде этого.
Подробно записав ответы Бубенца и дав ему прочитать и подписать протокол допроса, Кретов снял отпечатки с подошв его ботинок. Покончив с этой процедурой, Алексей облегченно вздохнул.
— Ну вот, пока все.
— Мне здесь подождать или в сенях? — снова поугрюмел Бубенец.
— Нет, зачем же в сенях? Идите, куда вам нужно. Если понадобитесь, вызовем, — улыбаясь, ответил Кретов.
— Разве меня не посадят? — вспыхнул от радости Бубенец.
— Нет, идите домой.
Дмитрий торопливо, прыгающими пальцами застегнул китель, затем, опустив руки по швам, прерывающимся от волнения голосом заговорил: